Марина Серова: Выше только звезды

– Ну ладно, это не смертельно. – Я поблагодарила Карину за содействие следствию и сказала, что дальнейшие инструкции она получит от меня завтра утром по телефону.

После этого я набрала номер Косицына.

– Здравствуйте, Геннадий Петрович! Рыбка клюнула. Так что можете морально готовить Хохлова к дачной жизни с «прислугой», а я займусь срочным размещением объявления. Мне придется дать ваш номер…

– Таня, это обязательно? Вы думаете, Касаткины не поверят своей помощнице на слово?

– Да, я не исключаю, что они проверят, появлялось ли на самом деле такое объявление в прессе. Геннадий Петрович, вас что-то смущает, да?

– Да, смущает, – подтвердил Косицын. – Вдруг будет много звонков? Как я вычислю нужный?

– Я дам вам прослушать запись телефонного разговора с голосом Марии.

– Да, это было бы неплохо.

– Потом, я думаю, никто не заинтересуется этой работой больше, чем Касаткина. Вы скажете, что платить много не можете, а работать придется без выходных. Ну уж как-нибудь сориентируетесь по ходу разговора…

– Танечка, но мне не всегда удобно вести подобные разговоры.

– Ничего, я определю в объявлении время, когда надо звонить.

– Тогда пусть это будет с 19.00 до 22.00, – предложил Косицын.

– Договорились. Геннадий Петрович, вы сегодня навестите Хохлова?

– Непременно. Он сам мне утром звонил и просил зайти. Судя по голосу, Димка там заскучал. Я ведь вчера у него не был. А сестра мне сказала по телефону, что он лежит мрачнее тучи и смотрит в потолок.

– Может, он плохо себя чувствует?

– Да вроде идет на поправку. По-моему, у него просто депрессия. Танечка, извините, у меня другой телефон звонит. Вечером я с вами свяжусь.

Поговорив с Косицыным, я занялась текстом объявления. Над оптимальным вариантом мне пришлось потрудиться с полчаса, после чего я отыскала старую газету с купоном, заполнила его и отправилась в ближайший пункт приема объявлений в газету «Кому что».

– Девушка, скажите, – обратилась я к приемщице, – в завтрашний номер объявление успеет попасть?

– Да, но это будет очень дорого стоить.

– Очень дорого – это сколько? – уточнила я.

– Сто пятьдесят, – сказала женщина таким извиняющимся тоном, словно речь шла не о рублях, а, по крайней мере, о тысячах, причем не рублей, а евро.

Ни секунды не раздумывая, я выложила полторы сотни наших деревянных за объявление-ловушку и направилась домой.

Косицын, как он и обещал, позвонил мне вечером, вернувшись из больницы.

– Танечка, вы не поверите, – сказал он, – но Димка уже сам усомнился в том, что отравление водкой было несчастным случаем. Он проанализировал поведение того рыбака и пришел к выводу, что тот сознательно его траванул. Правда, Хохлов не в силах самостоятельно понять, зачем ему это понадобилось. Я хотел ему напомнить о том давнем случае с бабкиным самогоном и куплей-продажей дома, но так и не сделал этого.

– Почему?

– Во-первых, нашему разговору помешали. А во-вторых, я подумал, что будет лучше, если Хохлов сам прокрутит в уме те давние события и придет к нужным выводам самостоятельно.

– Когда вы продолжите разговор на эту тему? Завтра вечером?

– Завтра утром. После обхода будет известно, выпишут его или нет. Отделение забито тяжелыми больными, так что надолго Дмитрия там не задержат. Придется вырваться с работы и заскочить к нему в больницу.

– Ну что ж, Геннадий Петрович, держите меня в курсе.

Купив утром свеженький номер газеты «Кому что», я начала листать его, пока не наткнулась на рубрику «Срочные объявления». Глаза мои отыскали нужные четыре строчки. Отойдя от киоска, я позвонила Гакаевой и сказала, какую газету ей надо купить, и дала рекомендации, как дальше общаться с Касаткиными.

Хохлова в этот день не выписали. Его лечащий врач решил подстраховаться и еще немного понаблюдать за пациентом, находившимся под контролем самого Шторма. Косицын утром навестил приятеля и предложил ему прогуляться по клиническому городку.

– Ну, пойдем, – согласился Дима. – Что-то я здесь залежался. На воздух тянет! Знаешь, Гена, я, пожалуй, куплю себе небольшой домик где-нибудь в тихом пригороде, может, даже в этом твоем Уткине. Но это потом, после развода.

– Дима, ты, кроме развода, о чем-нибудь вообще думаешь?

– Думаю.

– И как успехи? – поинтересовался Косицын.

– Знаешь, у меня мысль одна в голове вчера проскользнула, – задумчиво произнес Хохлов.

– Что за мысль?

– Все, что со мной в последнее время происходило, случилось неспроста. Это, Гена, закон бумеранга сработал. Когда-то давно, больше десятка лет тому назад, от бабкиного самогона умер один мужик с соседней улицы, Анатолий Маменко. Через несколько лет мы с Настей купили у его вдовы дом, а потом, очень скоро, случился дефолт. В общем, получилось так, что Тамара Маменко с дочкой без жилья остались. Девочку она в интернат отдала, а сама на Север за своей смертью поехала, причем это случилось после ее разговора со мной… Не хотел я ее из дома выгонять, это все Настя меня подначивала! Я знаю, она всегда меня слабаком считала, не то что Орлова. Вот я и решил проявить характер! Ведь чувствовал, что не имею права Тому из дому гнать, так нет, все-таки пошел на поводу у супруги. А теперь наступила расплата. В общем, так, Гена: я теперь верю в карму.