Дмитрий Герасимов - Если небо молчит

Наблюдая за медсестрой, Максим сочувственно вздохнул. Ведь симпатичная девчонка, не инвалид, не изгой, а целыми сутками ковыряется в чужих испражнениях. Вот она с видимым усилием повернула больного на бок и, смочив губку в тазу с каким-то отвратительным настоем, быстро протирает ему промежность. Вонь такая, что глаза слезятся! У этого несчастного, что уже третий день живет жизнью овоща, видимо, нет за душой ни копейки. А родные – хороши! И сиделку не наняли, и сами побрезговали дневать здесь с губкой да с тазиком. Этой молоденькой дурехе посулили сто рублей, и она теперь вынуждена, бледнея от отвращения, мыть и обхаживать кусок дерьма весом в центнер.

На мгновение Максиму показалось, что прежнюю медсестру сменила другая. Исчезли русые косички и вздернутый нос, пропали, словно не были, крошечные губки и большие зеленые глаза. На их месте появился знакомый образ: темные шелковистые волосы, грустная улыбка, задумчивый синий взгляд.

Марго!

Танкован рывком сел в кровати. Маргарита заботливо протирала больному дебелые ягодицы, сморщенную коричневую мошонку, тучные волосатые ноги. Она отжимала губку в воняющий тухлятиной таз, смачивала опять и терла, терла, терла…

– Тьфу! – не выдержал Максим. – Как была дурой, так и осталась!

– Что? – не поняла медсестра.

На Танкована вопросительно уставились большие зеленые глаза. Пухлые губки удивленно приоткрылись, а упругие косички забавно дрогнули.

– Это… я не вам, – смущенно буркнул он и откинулся на подушке.

Черт! Померещилось! Сотрясение мозга – коварная штука.

Максим осторожно потрогал заклеенный пластырем нос и, вздохнув, опустил веки.

Угроза начальницы не шла у него из головы. Страх потерять престижную и многообещающую работу холодил грудь. Он даже отодвинул на задний план мысли о чудовищном розыгрыше, устроенном Коржом, и о том, как сделать ответный ход.

«Если я окажусь на улице, – с тоской размышлял Максим, – хорошую работу по специальности я найду очень и очень не скоро».

Он каждое утро с замиранием сердца просматривал в газетах холодные сводки падения производства, разглядывал умирающие кривые капиталовложений, пробегал глазами столбцы с названиями фирм и компаний, сокращающих штат в условиях кризиса, и всякий раз сжимал кулаки: «Мне повезло!.. Как мне повезло!»

Потерять на ровном месте перспективную работу значило надолго захлопнуть перед собой двери, ведущие в сладкое и вполне реальное будущее. Чтобы не остаться без жилья и без куска хлеба в огромной столице, придется продать мотоцикл и устроиться, скажем, официантом в ночной клуб, что, кстати, тоже непросто. Но главное, ему придется забыть и о карьерном росте, и о возможности разбогатеть. Родители сойдут с ума от стыда. Мэр презрительно фыркнет:

– Подумать только! Наш самый способный в науке, одаренный юноша стал стриптизером!

– Официантом, – поправят его.

– Какая разница? – поморщится глава городка. – Ведь я прочил его в Капицы, в Ландау, в Келдыши…

– Эйнштейну в молодости тоже было непросто, – попытается кто-то заступиться за Танкована.

– Но он не танцевал у шеста! – рявкнет мэр. – И не скармливал гамбургеры обкуренным, тупоголовым мажорам!

Максим сжал зубы. Искушенность циника подсказывала ему, что единственный способ по-настоящему твердо закрепиться на новом месте и сделать первые шаги по служебной лестнице – это закрутить роман с Лиснянской. Противно, конечно, но что делать? Эта пышнотелая дама старше его лет на двадцать и не особо хороша собой. Разумеется, она похотлива, как многие женщины ее возраста, которым не очень везет в личной жизни. А не везет-то лишь потому, что большинство мужчин держатся подальше от целеустремленных, волевых и властных женщин. Ведь на их фоне даже сильный мужчина выглядит не так достойно, как хотел бы.

Лиснянская явно проявляет интерес к Максиму. Как она сказала? «Ты предпочел моему обществу свидание неизвестно с кем!» Надо же! Ревнует! И не скрывает этого. Напротив, она всячески дает ему понять, что он зависим от нее, что в ее руках стремительный взлет Максима Танкована или его еще более стремительное падение. Поддайся, – внушают ему глаза начальницы, – стань моим пажом, верным сателлитом, и тебя ждет успех. А не захочешь, побрезгуешь, отвернешься – сразу распрощаешься с радужными мечтами, зароешь талант в навоз, станешь неудачником, лузером!

Выбор между жиголо и безработным для Танкована не дилемма. Он готов осилить и более сложную задачку, которая не решается при помощи готовой формулы. Тут нужно тщательно подбирать и подставлять данные. Он переиграет Лиснянскую. Обведет вокруг пальца, сделает безвольной и слабой. Ведь сильные женщины мечтают стать слабыми, зависимыми. Они ищут мужчину, у которого не стыдно поплакать на плече, с которым не нужно вспоминать о долге, обязательствах и необходимости в напускной жесткости. Они ждут мгновения, когда смогут щедро расплескать всю нерастраченную нежность, любовь и заботу. В такие минуты женщина становится ручной. И счастлива этим. Она весь мир сотрет в порошок ради того, чтобы стать на миг слабой и беззащитной.