Екатерина Островская - Мотылек атакующий

Женщина смахнула навернувшиеся на глаза слезы и замолчала. Затем, немного успокоившись, продолжала свой невеселый рассказ.

– Я, когда Светка мне про свою беду по телефону рассказала, в Москву рванула. Мужу ничего не сказала. Он у меня вообще-то тихий, но если вдруг заведется за правду, то и не остановить. Его же, правдолюбца, уже сто раз с работы выгоняли, но потом обратно брали – где ж еще такого дурака найти, который за гроши по крышам да по подвалам бегать станет? Ну вот, прикатила я в Москву и отправилась в полицию. А там таких, как моя Светка, которых мужья бьют, очередь стоит, и никто их слушать не хочет. Я пошла к начальнику и сделала ему предложение. Дочку, конечно, пришлось уговаривать: она и бывшего боится, и полицию, даже еще больше. Но уговорила. Пошли мы по ее прежнему адресу. Выскочил муженек – пьяный, на наше счастье. Мы будто бы зайти хотим, а тот не пускает, орет на нас. Соседи уже на площадку выглядывать начали. А внутри сожительница его, как потом выяснилось, тоже забулдыга. Мы в квартиру – алкаш на нас с кулаками. Потом на кухню метнулся, вернулся с ножом. Я как заору: «Полиция, убивают!» Тут и полицейские прибежали, которые моего крика внизу дожидались. Только ножом мерзавец махнул, его и скрутили. И протокол составили. Соседи в свидетели пошли, подписались, что сами видели, что он на представителей власти с ножом бросался. Увезли его, а заодно и сожительницу, которая вообще с топором на ментов пошла.

Рассказчица снова помолчала – ее переполняли эмоции.

– А дальше вот что.

Допросили их обоих, и красавчики признались в приобретении телефона и получении кредитной карты. Умеют наши следователи допрашивать, когда захотят. Объявили моему зятю бывшему, что ему десять лет светит, он протрезвел и родителей своих вызвал. А те – сразу к Светке. Поняли, что если сынка их упрячут, то он без жилплощади останется – невестка с ребенком в квартиру, где прописаны, вернутся, а та еще не приватизирована. Короче, предложили: «Вам квартира нужна, мы понимаем, но давайте решим по-людски. Вы выплачиваете нам пятьдесят тысяч долларов, а сын наш выпишется». Только откуда у нас такие деньги? Для нас что пятьдесят тысяч, что пятьдесят миллионов. Я им сказала: «Зачем нам деньги платить, дочка с ребенком здесь бесплатно проживать будут. К тому же мальчик и ваш внук, так что можете порадоваться за него». Сбросили они свои претензии до десяти тысяч, и я обещала через неделю привезти деньги. Но даже если я займу у всех, кто сможет мне дать в долг, все равно не хватит. Ну да ладно, нет у дочки московской квартиры и не надо – не судьба, видно. А так у нас теперь все хорошо. В банк мы со Светкой съездили и показали им копии протоколов, в которых сказано, кто в действительности банк обманул.

– Разворачивайтесь! – вдруг приказала женщине Маша. – Поехали обратно. У меня на карточке есть десять тысяч, может быть, даже больше. Люди должны помогать друг другу, а вы к тому же подруга моей любимой свекрови.

Весь день они провели в Москве. Елизавета Петровна вместе с приятельницей и ее дочерью носились по присутственным местам. За один день много успели: выписали из квартиры бывшего мужа, собрали документы и подали их на приватизацию. А Маша тем временем сидела с чужим ребенком – играла с ним и учила рисовать. В доме нашлись краски, цветные карандаши и фломастеры, а потому к возращению бабушки и мамы стены небольшой комнатки украшали детские рисунки и несколько Машиных, которые она оформила на паспарту и вставила под стекло в деревянные рамочки.

В Рыбинск выехали на следующий день рано утром и потому добрались быстро.

Новая знакомая не хотела прощаться, звала Машу к себе в гости и все спрашивала, чем она может отблагодарить.

Но за нее ответила Елизавета Петровна, сказав, что ее невестке требуется паспорт с регистрацией.

– С новой фамилией, – добавила Маша.

Свекровь посмотрела на нее, но промолчала.

Мать Светы ответила, что тут проблем никаких не будет, ведь она как раз заведует паспортным столом.

О перемене фамилии Маша не думала прежде, теперь же поняла, что это необходимо. Причем фамилия нужна совсем иная, уж никак не ее девичья. Выбрать можно было любую, и Маша решила стать Мотыльковой.

Она вернулась домой. Не в свою квартиру, разумеется, а в загородный дом. Мама, кстати, тоже ее не узнала. Весь вечер женщины просидели на кухне, разговаривая, и Людмила Ивановна все боялась смотреть на дочь, словно не веря, что перед ней Маша. И утром следующего дня мама вздрогнула, когда увидела ее на кухне.