Юлия Алейникова - От создателей Камасутры

В подземелье было сухо, спертый, застоявшийся воздух тревожило лишь наше продвижение по проходу. Никаких насекомых, вопреки моим ожиданиям, нам не попалось, равно как и крыс или змей. Было такое ощущение, что мы идем по тайному ходу старинного замка. Однажды луч света, попавший в боковой коридор, осветил небольшой зал с колодцем, и мое нездоровое любопытство тут же погнало меня осматривать находку, но Джамш успел ухватить меня за локоть и возвратить на праведный путь.

До цели мы добрались неожиданно быстро. Правда, неожиданность эта оказалась не единственной.

Бодро шагая по коридору, мы вдруг самым непредсказуемым образом уткнулись в тупик.

– Что это? Мы заблудились? – спросила я, выхватывая у Джамша из рук карту.

– Нет. Я считал повороты, мы прошли все коридоры и должны были достигнуть цели, – нахмурился мой провожатый.

Я осмотрелась. Впереди была каменная стена. Слева и справа – тоже. Позади, метрах в десяти от нас, остался последний коридор. Он под прямым углом уходил влево от нашей галереи.

– Может, там посмотреть? – нерешительно спросила я.

– Нет, – упрямо возразил Джамш. – На плане нужный коридор никуда не сворачивает. Может, проход заложили, когда ремонтировали дом?

– Вряд ли, посмотри, кладка выглядит совершенно одинаковой, как будто ее возводили в одно время, – я провела рукой по шершавым камням. – Мы могли пройти мимо двери и не заметить ее! – пришла мне в голову свежая мысль.

Мы с Джамшем прошли по коридору до ближайшего поворота, внимательно осматривая стены, прощупывая каждый камень. Ничего!

– Сколько времени? – спросила я упавшим голосом, отчетливо понимая, что наш план провалился.

– Осталось меньше получаса, – напряженно хмурясь, ответил Джамш, взглянув на часы.

– Дай мне телефон, – бесцветным голосом попросила я.

– Что ты придумала?

– Я обменяю свою жизнь и документы на жизнь своих детей, – стараясь не поддаваться эмоциям, ответила я. – Мы с Василием погибнем, но хоть…

Договорить я не смогла: предательский ком подступил к горлу, пронзительная боль утраты сжала мое сердце, воображение рисовало одну душераздирающую картину за другой. Вихрем проносились путаные видения. Свадьба Вероники, внуки, которых я никогда не увижу, мать с отцом на моей могиле, мы с Василием, прижавшись друг к другу, стоим перед дулом автомата… Наш сад в Ницце, утопающее в цветах сирени Марсово поле весной… Рыдающие в трущобах Нью-Йорка осиротевшие Денис и Вероника…

Слезы горячим соленым потоком полились из глаз. Сцепив зубы, чтобы не завыть по-бабьи, я подняла вверх голову, пытаясь остановить эти ненужные предательские слезы, утерла нос рукавом куртки и, открыв глаза, уперлась взглядом в квадратный, уходивший вверх коридор.

– Джа-амш! – протянула я севшим от пережитых волнений голосом. Мои слезы мгновенно высохли, а тело наполнилось упругой пульсирующей силой. Вот он, проход!

– Мы не сдадимся, – глухо ответил мне индиец, сверля напряженным взглядом стену перед собой, – он не убьет их! Я не позволю.

– Джамш! – уже решительнее крикнула я и дернула его за рукав. – Смотри сюда! Мы не там искали!

Джамш опомнился не сразу. Он взглянул на меня каким-то пугающим мертвым взглядом, его черные пустые зрачки словно поглотили слабый свет, освещавший подземелье. Затем, сперва медленно, потом все быстрее его глаза стали наполняться жизнью, словно пустой сосуд водой, пока в них не зажегся привычный мне теплый живой свет.

– Какой же я болван! – схватился за голову Джамш, поняв, что именно я нашла. – Ну, конечно! Если мы спускались по колодцу, резонно было бы предположить, что и выход будет подобен входу!

Через пару минут, когда эйфория от открытия ушла, стало ясно, что поиск выхода был наименьшей из наших проблем.

Осветив фонариком каменную горловину, мы обнаружили то, что и ожидали. Колодец был закрыт каменной плитой, точной копией той, которую Сэнге с Джамшем еле выдрали из пола на пустыре.

Хотя глубина колодца была несколько меньше, чем в месте нашего спуска, но достать до люка не было никакой возможности. А ведь крышку требовалось еще и приподнять.

А что там, наверху? Куда выходит подземный ход? А если на него поставили сейф? А если на этом месте теперь стена? А если…

– Без паники. Как говорил французский писатель Александр Дюма-отец, – потерев подбородок, проговорил Джамш, – «Легче всего осуществляются те мечты, в которых не сомневаются».

Я почти не удивилась. В конце концов, ко всему привыкаешь, и жены гениев после нескольких лет совместной жизни с легкой душой посылают мужей вынести мусор. А я после месяца тесного общения с индийским таксистом уже перестала удивляться глубинам его личности и неординарности мировосприятия. Дюма так Дюма.