Алистер Маклин - Два дня и три ночи

Собственно говоря, эта ошибка могла быть в любой момент исправлена, если бы владельцам судна пришло в голову чуть-чуть подать назад. Впрочем, у меня, кажется, началась полоса везения, а значит, всяческие «если бы» теперь не имели надо мной власти.

В тридцати – сорока сантиметрах от правого борта я разглядел скалы. Они оставались на месте. Значит, и лодка не двигалась, а винты только боролись с ветром и течением. Время от времени яркая полоса света прочесывала поверхность воды. Это команда искала только что вынырнувшего счастливчика Кэлверта. Подобное занятие, кажется, становится для них еженощным обрядом.

Моя интуиция развита не настолько, чтобы по состоянию обшивки определить название корабля, но при случае такая информация могла оказаться полезной. Я вытащил из ножен нож и сделал на мягком дереве тыльной стороны пера руля насечку в виде буквы "V".

Тут я услышал голоса. Их было четыре, и все были мне знакомы. Я сразу узнал их. Даже если мне суждено жить вечно, забыть эти голоса я не смогу.

– Что с твоей стороны, Квист? – спросил главный вдохновитель ритуала ночной охоты на Кэлверта. Его фамилия уже не вызывала во мне священного трепета. В промежутках между нашими двумя встречами я вспомнил, что лет пять назад ко мне в дом забрел коммивояжер по фамилии Стикс и в нем не было ничего зловещего.

– Ничего, капитан, – последовал вежливый ответ Квиста.

Если бы мои волосы не были мокры и залеплены песком, они бы наверняка встали дыбом. Значит, Квист – он же Дюран, он же лжетаможенник и он же умелец по части изготовления трупов с характерными странгуляционными бороздами на горле.

– А с твоей, Жак?

– Тоже ничего. Они пошли на дно пятнадцать минут назад. Даже если у них железные легкие, они уже проржавели.

– Ну и хорошо, – с удовольствием подвел итог Стикс. – Валим отсюда. Остаток ночи мы вполне имеем право провести по-человечески. Крамер!

– Да, капитан, – ответил хриплый голос.

– Полный вперед. Плывем к заливу.

Я откинулся назад и нырнул глубоко, как только мог. Вода надо мной закипела, засверкала фосфоресцирующими блестками. Я поплыл на глубине двух-трех метров по направлению к рифам. В этот раз я не смог продержаться под водой достаточно долго. Мои легкие не выдержали и минуты, а этого было катастрофически мало. Но после столь суровых испытаний организм отказывался снова совершать подвиги. Отчаявшись, я вынырнул, готовый ко всему. Море было пусто. На черной воде еще можно было разглядеть уходящий вдаль след от отплывшего катера. Прожектора были выключены. Стикс выполнил задание: ритуал уничтожения Кэлверта совершен. Впрочем, с тем же результатом, что и прошлой ночью.

Медленно, вяло, пытаясь успокоить свои изболевшиеся мышцы и весь свой изможденный организм, я выполз на скалы и подумал, что в мире нет ни одного человека, который, в моем состоянии не устроил бы себе хотя бы десятиминутный отдых. Во всяком случае я не знаю такого человека. И это нормально: никто не знает самого себя. Я плюхнулся в воду и поплыл к берегу.

Если в следующей международной экспедиции на Эверест найдется вакансия для подданного Ее Величества, я могу реально претендовать на это почетное место. Уверен, что после взятия одного из самых крутых пиков Европы, а пожалуй, и всего мира я могу считаться высококвалифицированным альпинистом. Более того, учитывая веселую компанию и условия проведения, восхождение на Джомолунгму покажется мне развлекательной прогулкой после трудностей, которые мне пришлось преодолеть в завершение моей авиаморской вылазки. Три раза я пытался штурмовать непокорную вершину. Это было выше моих сил. Она не сдавалась. Она была неприступна. Вершина называлась «Огненный крест», и ее высота была один метр двадцать сантиметров.

Три раза я пытался перебраться с резиновой лодки на борт «Огненного креста». Сто двадцать сантиметров разницы уровней не были бы препятствием и для десятилетнего мальчишки. К сожалению, я уже давно вышел из этого возраста. Старичок Кэлверт.

Я позвал Дэвиса, но он не поспешил мне на помощь. Трижды я прокричал его имя, но мой зов, гулко прокатившись по темной и неподвижной палубе «Огненного креста», остался без ответа. Конечно, я не предупреждал Дэвиса о времени своего прибытия. Но должен же он ждать и надеяться! Куда он подевался? Спит или нашел какое-то развлечение в порту? Нет, наверняка не в порту, он обещал, что останется на судне на случай экстренной связи с командиром. Ну, значит, спит. Я разозлился. Это было слишком. Особенно, если учесть мое состояние. Я заорал изо всех сил, после чего резко ударил рукояткой люгера по стальной обшивке. Никакой реакции.