Алистер Маклин - Два дня и три ночи

– Они грозились убить Мадлен. Что я мог сделать! Что бы вы сделали на моем месте?

– Не знаю, – вздохнул сэр Артур. – Во всяком случае ваша жена чувствует себя хорошо. Сегодня в пять утра наши люди подтвердили это Кэлверту. Кстати, он воспользовался для связи передатчиком, который Лаворский установил в замке.

Сэр Антони Ставракис и лорд Кирксайд все еще не пришли в себя. Лаворский продолжал отплевывать остатки зубов. И только Долльманн понял смысл последней фразы и злобно скрипнул зубами. А Шарлотта своими огромными, неправдоподобно огромными глазами как-то по-особому приглядывалась ко мне.

– Да, это правда, это правда, – гордо защебетала Сьюзан. – И я была вместе с ним. Только он просил, чтобы я никому не говорила об этом. – Она подошла ко мне, взяла меня за руку и, улыбаясь, заявила: – Простите меня за все, что я наговорила вам ночью. Вы самый великолепный мужчина из всех, кого я встречала. Кроме Джонни, естественно.

На лестнице раздались шаги. Она резко обернулась и моментально забыла о самом великолепном из всех мужчин, кого она встречала.

– Джонни! – закричала она. – Джонни!

А в грот уже входили все освобожденные пленники: молодой Кирксайд, благородный Роллинс, братья-близнецы Макдональды, экипажи пропавших суденышек и, наконец, позади всех – низенькая седая старушка в черном платье и черной шали, накинутой на голову. Я подошел к ней и взял ее за руку.

– Миссис Мак-Горн, – сказал я, и мне показалось, что мой голос дрогнул. – Теперь я отвезу вас домой. Муж ждет вас.

– Спасибо, молодой человек, – спокойно ответила она. – Я готова.

Она вынула свою руку из моей и обняла меня за плечо, как бы заявляя свои права на меня. В этот момент Шарлотта, подойдя с другой стороны, сделала то же самое. На секунду я почувствовал, что в груди тайного агента Кэлверта разливается некое неиспытанное ранее блаженство. Но такое состояние, конечно же, не могло продолжаться долго.

– Вы знали, что я обманываю вас, Филипп? Вы знали все с самого начала?

– Да, – выручил меня дед. – Но мне он только намекал на это.

Что и говорить, дед не очень хорошо понимал намеки, поэтому мне пришлось объяснять ему все буквально.

– Это не было трудно, каждый из вас понемногу помог мне разгадать ребус. Началось все с приезда сэра Антони на «Огненный крест». Он рассказал, что кто-то разбил радиостанцию на «Шангри-Ла», и таким образом хотел убедить меня, что он не преступник. Но я сделал совершенно противоположный вывод. «Невинная жертва, – подумал я, – не стала бы наносить визит на соседний корабль, а немедленно сообщила бы в полицию, попыталась бы телефонировать в Глазго или в Лондон. Короче говоря, если он появился у меня, значит, его совесть не чиста». Следующая ваша оплошность, сэр Антони, – я надеюсь, вы не обидитесь, – усилила мои подозрения: вы выразили опасение, что неизвестный преступник мог испортить телефоны-автоматы в порту. «Ну и что? – подумал я тогда. – Ведь он может позвонить из чьего-нибудь дома». А потом понял: уже тогда вы знали, что телефонный кабель перерезан, но старались «замаскировать» свою осведомленность. Кроме того, старый почтенный Макдональд говорил о вас как о святом человеке, а в тот вечер на «Шангри-Ла» вы вели себя просто чудовищно. Здесь что-то было не так. Если я и поверил вашей игре, то только на минуту. Человек, проживший тридцать лет душа в душу с одной женщиной, не мог превратиться в изверга по отношению к другой женщине уже через несколько недель после свадьбы. Тем более если речь идет о таком очаровательном существе, как Шарлотта.

– Ах... Спасибо, Филипп. – Теперь в глазах у Шарлотты совсем не было страха, только нормальное женское кокетство и что-то еще, чего я не мог объяснить, но чего уже совсем не опасался.

– Короче говоря, я понял, что вас, сэр Антони, заставили играть роль бессердечного тирана. Но почему, думал я, гордая и утонченная Шарлотта соглашается терпеть это хамство? Любовь? Но за что же здесь любить? Вывод напрашивался сам собой: и вас, сэр Антони, и Шарлотту шантажировали. И скорее всего, это был кто-то из присутствующих. Кто же являлся режиссером этого спектакля? Нетрудно было сообразить, что их двое – Лаворский и Долльманн. Зачем они устроили это представление? О, это был с их стороны дальновидный и мудрый ход. Мало ли что могло случиться с миниатюрным передатчиком, который они установили на «Огненном кресте». Мог понадобиться новый источник информации. И они начали загодя готовить «легенду» для своего агента в нашем тылу. Не могу утверждать, что на сто процентов был уверен в появлении Шарлотты на «Огненном кресте», но на 99,9 процента эта уверенность у меня была. И действительно, Шарлотта появилась у нас, нарисовав себе для пущего эффекта синяк под глазом (кстати, если присмотреться, можно заметить, что краска уже сходит) и имея на спине три страшных следа от удара бичом. В сумочке среди одежды лежали разные странные вещи. Но если пистолет и маленький передатчик еще можно было как-то объяснить, то флакончик духов был, пожалуй, перебором. Несчастная запуганная жертва на пороге гибели, выбирающая подходящий моменту сорт духов... Люди, отправлявшие вас, недоглядели. Но тогда они были уверены в успехе. «Просим вас сделать все как надо, мадам Шарлотта, иначе Мадлен Ставракис не поздоровится!»