Рут Ренделл - Призрак для Евы

Но затем случилась вторая смерть — пожилую женщину убили точно таким же способом, — и Фиона изменила свое мнение. Преступник должен знать обеих жертв. А кто лучше подходит под данное определение, как не женщина из прошлого Джеффа? Подумав об этом, она сразу же позвонила мистеру Уголовный Розыск, чтобы он не заподозрил ее. Но не упомянула о Линде Дэвис.

К этому времени полиция перестала подозревать Кирана Гуделла и Диллона Беннета в убийстве Эйлин Дринг. Тем не менее дети оставались ценными свидетелями. Рассказы двух мальчиков о том, как они избавились от ножа, не соответствовали друг другу и менялись с каждым часом, но показания относительно времени, когда они пришли на место преступления, и того, что они там увидели, совпадали до мельчайших деталей. Мальчики появились у скамейки в ночь на воскресенье, в половине второго — это они знали точно, потому что на руке Диллона были новые часы. Часы тоже вызывали вопросы, которые пока отложили как второстепенные. Они были украдены, и сомневаться в этом не приходилось, хотя мачеха Диллона клялась, что месяц назад подарила их ему на день рождения. Впрочем, откуда бы ни взялись часы, стрелки на них показывали ровно половину второго. Оба мальчика заметили время. Насмотревшись видеофильмов, они знали, как важно зафиксировать время преступления — в том, что это преступление, они не сомневались, хотя и не были напуганы. Выяснился еще один интересный — и возмутительный — факт. Никто не видел ничего странного в том, что дети находились на улице посреди ночи. Они привыкли бродить по ночам. Потом полдня спали и, как правило, пропускали школу.

Киран и Диллон приподняли голову Эйлин Дринг, отметив, что тело теплое на ощупь и еще не успело окоченеть, вытащили сумку, высыпали содержимое на тротуар и забрали все себе. Деньги стали для них неожиданностью. Мальчики взяли все вещи Эйлин, за исключением кардигана, который был им без надобности, и отнесли добычу в заброшенный магазин, где еще раньше устроили себе убежище, назвав его «лагерем». Если они и видели кого-то на улице в этот поздний час, то либо не обратили внимания, либо не говорили. Получив всю возможную информацию, полиция утратила к ним интерес и передала их социальной службе.

Двое полицейских сидели в гостиной Фионы и слушали историю ее встреч с Эйлин Дринг, насчитывавшую уже не один год. Фиона слишком поздно поняла, что добровольно сообщила сведения, которые лучше бы держать при себе. Похоже, полицейские постепенно начали понимать, что перед ними главный подозреваемый — женщина, которая жила с одной жертвой, была знакома с другой и даже покровительствовала ей.

— Вы хотите сказать, что Эйлин иногда спала в вашем саду?

— Нет, но я предложила воспользоваться моим сараем. Однако потом мне стало стыдно. Я подумала, что должна была пригласить ее в дом, и сказала об этом. Эйлин ответила, что у нее есть собственная комната, если ей вдруг захочется спать в помещении. Но она любит свежий воздух и поэтому на сарай тоже не согласилась.

— Почему вы ей это предложили, мисс Харрингтон?

— Наверное, пожалела.

— Вы давали ей деньги?

— Она не просила милостыню.

— Возможно. А она никогда не пыталась вытянуть у вас деньги?

Неужели полицейские намекают, что Эйлин ее шантажировала? Фиона почувствовала, что сама вырыла себе яму. Она вспомнила многочисленные случаи собственного донкихотства — то мелочь, то пятифунтовая банкнота — и негодование Джеффа.

— Джефф говорил, что не нужно ничего ей давать, но иногда я не могла удержаться. Старалась делать это не здесь. Совала ей деньги, когда сталкивалась с ней где-то в другом месте — обычно у цветочного магазина. Она много мне рассказывала о себе. У нее дети погибли во время пожара. Ее успели спасти, а детей нет. Думаю, после этого она тронулась умом. Странная была.

По лицам полицейских Фиона поняла, что им все это уже известно. Ее спросили, что она делала в субботу ночью, но Фиона могла сообщить лишь, что спала в своей постели. После смерти Джеффа она никуда не ходит по вечерам и рано ложится. Полицейские попросили ее позвонить в банк, предупредить, что она не придет, а затем поехать в полицейский участок. Фиона была слишком напугана, чтобы спорить, и слишком растерянна, чтобы требовать объяснений. Там она несколько часов просидела на жестком стуле в комнате для допросов, вела бесконечную беседу с инспектором и одновременно размышляла, как можно доказать свое присутствие в доме в ночь с субботы на воскресенье.