Татьяна Степанова - Валькирия в черном

– Любовницу ищите, – посоветовала горячо Катя. – Он шпион, перевертыш, чует мое сердце… они все такие. А жена потому и развелась, что подозревала его. А почему он на дороге в Электрогорске оказался, вы узнали?

– Дом у него там от родителей остался, что-то вроде дачки. Судя по всему, он туда приехал на свои выходные. У них в отделе, где он работал, как мне военные объяснили, – скользящий график выходных после дежурств. Возвращался утром на работу в Москву. Тут как раз все чисто, никакой загадки нет.

– А где нечисто , Федор Матвеевич?

Гущин погладил глянцевую лысину.

– В аптечке у него инсулин, баночки по 20 кубиков, одна целая и одна початая на десять кубиков. Возил запас инсулина с собой наш Андрей Лопахин, майор вооруженных сил. Шприц там же – использованный, грязный, если когда и кололся им, то давно, не в этот раз, видно, просто выбросить забыл одноразовый. И лекарство, и шприц чистые.

– Вы же только что сказали шприц – грязный.

– Это в смысле гигиены, одноразовый, использованный давно, повторяю, не в то утро. А след укола у него на руке свежий был.

– Подождите, Федор Матвеевич, я что-то ничего не понимаю. Так он умер от диабета? В кому там, за рулем, впал?

– Слушай, что говорю и в каком порядке. Не трещи, как сорока, а то я и сам собьюсь. В баночках нормальный инсулин, чистый, датского производства. В шприце, давно им использованном, тоже только следы инсулина. При вскрытии установлено, что он действительно страдал диабетом. И в крови у него следы инсулина в наличии. Кроме того, в крови присутствует еще одно вещество.

– Лекарство?

– Яд.

– Яд?!

– Вещество таллий. Очень высокая концентрация в крови. Причина смерти – отравление.

– Он был отравлен?

Катя смотрела на полковника Гущина. Помнится, тогда, в прошлый раз, она что-то сама болтала легкомысленно про «отравленный укол зонтиком»…

Электрогорск снова! И яд… таллий.

Нет, все это чепуха. Такого просто быть не может. Больше, чем полвека прошло. Бездна времени.

– Патологоанатома и токсикологов в лаборатории особо насторожил тот факт, что следы яда обнаружены в крови, а не в желудке. Лопахин должен был умереть еще до того, как яд поступил в кровь в таком количестве, если бы принял таллий вместе с пищей. Эксперты подозревают, что был сделан укол отравляющего вещества. Вопрос первый: чем его укололи, оставив такой вот характерный весьма обычный след, если единственный обнаруженный шприц – давно не использовался?

– А какой вопрос второй?

– Когда майора укололи? Концентрация яда в крови такова, что, получив такую дозу, он мог жить не более нескольких минут. Однако мы опросили многих свидетелей из числа водителей машин, застрявших в пробке в то утро на перекрестке. Его внедорожник подъехал и остановился на светофоре. Он сам сидел за рулем, сам вел машину.

– А какой третий вопрос?

– Кто был с ним в то утро в машине? – Гущин встал и прошелся по кабинету. – Самое логичное предположение – кто-то сидел с ним рядом, сделал ему смертельную инъекцию, забрал шприц и на светофоре выскочил вон.

– Настоящий шпионский расклад, – сказала Катя.

– Правда, одна неувязка, – Гущин словно и не слышал ее. – Свидетели, которых мы опросили, в один голос твердят, что машина на светофоре стояла долго и из внедорожника никто не выходил. Но эти показания тех, кто уже стоял в пробке, выстроившейся на дороге к перекрестку. В самый первый момент, когда внедорожник только подъехал к светофору, машины еще не скопились или их совсем не было. Они могли не видеть, не заметить, как кто-то вышел из машины, бросив там майора умирать одного.

– Самый шпионский расклад, – упрямо повторила Катя. – Только есть неувязка: компьютеры его в машине остались, если бы охотились за какими-то данными секретными, так тот, кто сделал ему инъекцию и потом смылся, забрал бы портфель с ноутбуками. Есть четвертый вопрос, Федор Матвеевич?

– Есть. И пятый, и шестой. Только мы… я их сейчас пока не знаю. Если бы ты его лицо видела… Что уж он там такого перед смертью узрел, что ему открылось этому бедняге.

– Зачем он забрал с собой на дачу в свой выходной компьютеры?

– Военных это как раз не удивляет. Он программист, компьютерщик, они без ноутбука себя ни минуты не мыслят. Представитель Генштаба и сотрудники его отдела забрали вчера его компьютеры, до нашего министерства дошли, я вынужден был подчиниться – отдать вещдоки. И что там у него было, мы так и не знаем. Если причина убийства – его профессиональная деятельность, считай, что эта нить для нас теперь оборвана.