Татьяна Степанова - Валькирия в черном

Мобильник на столе зазвонил.

– Слушаю.

– Товарищ полковник, по адресу, который Яна Лопахина указала в протоколе допроса, она не проживает. Мы только что оттуда, квартира закрыта, мы опросили соседей, ее там не видели уже несколько недель. Этот адрес, судя по всему, для отвода глаз, она там редко появляется.

– Место ее работы проверили?

– Сегодня воскресенье. Это ювелирный дом «Орион». В выходной их офис закрыт.

– Завтра туда к началу рабочего дня. Если она по-явится на работе, забирайте ее и везите в Электрогорск. Возьмите ордер на обыск офиса. Она может хранить на работе то, что нас интересует.

Гущин допил пиво.

– Итак, малолетки сказали, что майор наш вечером накануне смерти был на даче не один. Она, его бывшая жена, отрицает, что виделась с ним. Спустя несколько дней после его смерти она появилась здесь, в городе, на банкете незнакомой ей Адель Архиповой. Адрес дала нам липовый. Работает в ювелирной фирме. Яд таллий используется в ювелирной промышленности при шлифовке камней. Тебе это ничего не напоминает?

– Девочек на празднике отравили не таллием, – сказала Катя. – Но в остальном…

Тут она разом оглохла. По телевизору забили гол «Зениту». Пивбар взорвался от криков. Электрогорск, Подмосковье ликовало.

Ювелирный дом «Орион» имел магазины и офисы по всей Москве. Но небольшой бутик на Кутузовском проспекте считался главным.

Яна – бывшая жена майора Лопахина – получила место менеджера по продажам в этом магазине благодаря связям отчима.

Она любила это место за особую атмосферу – роскошь, роскошь и еще раз роскошь. В дизайне сдержанные тона песочного и коричневого – травертинский мрамор, древесина редких пород, хрустальные люстры и блеск драгоценных камней – там, за пуленепробиваемыми витринами.

Бутик открывался в одиннадцать, но персонал приходил на работу к половине десятого. Начинался сложный ритуал снятия с охраны и сверки товара.

Потом наступал самый приятный момент перед открытием – включали кофемашину и пили крепкий бодрящий эспрессо.

В это время Яна всегда звонила домой отчиму – он просыпался поздно и любил слышать ее голос по телефону.

– Папа, я на работе, как ты?

И в это утро все шло по заведенному порядку – сверка товара, чашка кофе, звонок домой.

В это утро Яна захотела не эспрессо, а латте.

Когда позвонила отчиму, его голос был таким сонным. Он выпил накануне, что случалось с ним крайне редко.

А когда двери бутика открылись ровно в одиннадцать, в зал вошли двое мужчин.

Яна Лопахина, бросив один-единственный взгляд на них, поняла – это не покупатели.

Сердце сжалось от недоброго предчувствия. Она быстро скользнула в дверь подсобки.

– Яна Сергеевна Лопахина здесь работает?

– Да, а вы, собственно, кто?

– Уголовный розыск.

– Розыск? Но у нас все в порядке и сигнализация тоже, нас никто не грабил. Яна, Яна Сергеевна, где вы, тут вас спрашивают!

Оперативники, нарушив все правила ювелирного магазина, ринулись за прилавок в сторону подсобки.

Длинный коридор и комнатушки без окон, похожие на бронированные сейфы.

Абсолютно некуда скрыться.

Яна Лопахина стояла возле шкафа с форменной одеждой.

– Что это вы от нас прячетесь, Яна Сергеевна?

– Я не прячусь. Я вспомнила, что забыла тут сигареты. В чем дело?

– Вам придется проехать с нами.

– Это по поводу бывшего мужа? Но меня уже допрашивали.

– Вам придется проехать с нами в город Электрогорск.

Бывшую жену покойного майора Лопахина доставили в Электрогорское УВД, забрав ее прямо с работы, и Катя… что греха таить, ожидала много и от этого допроса, и от дальнейшего развития событий. И предпочитала, чтобы полковник Гущин проводил этот допрос на ясную мудрую голову, а не с такового вот чудовищного пивного бодуна.

Но Электрогорск уже полностью завладел всеми, они уже не сопротивлялись. И в этом тоже город исподволь, однако очень настойчиво диктовал свои правила, переворачивая все вверх дном, насылая морок, подмешивая, словно капли яда, сомнения даже в самое вроде бы очевидное, давно доказанное и принятое на веру, как аксиома.

Сыщики, доставившие Яну Лопахину из Москвы, говорили, что в столице солнечно и жарко, будто это не конец лета, не последние дни августа, а знойный июль вернулся.

А в Электрогорске небо затянула низкая облачность, не пропускавшая ни лучика солнца.

Все три прошедших года, исписывая протоколы, выбивая ордеры на обыски, прослушку и негласное наблюдение, все были уверены в жестокой мстительной междоусобице между двумя влиятельными городскими семьями.