Элла Никольская - Давай всех обманем

Словом, когда приспело Пятрасу жениться, подался парень в Литву. Материнское влияние, а может, зов предков. Или голос крови, как это там называется.

Слушая неторопливый рассказ, Павел исподволь разглядывал дядюшку Руди - хотя на самом деле кем они друг другу приходятся? Велел называть себя дядей - и быть посему...

Накануне они провели вечер вдвоем, в этих самых креслах. Павел поведал в деталях о событиях прошлого года: как, загорая на испанском пляже, узнал в одной купальщице родную мать, с которой прежде не то, чтобы знаком не был - даже и о существовании её не подозревал, считая себя сыном Гизелы сестры Рудольфа.

Руди эту историю уже знал, интересовали его подробности. На кого похожа эта девочка, Пауль? Она, выходит, твоя сводная сестра... Видел ты её отца? Как ты думаешь, счастлива с ним Грета? Не жалеет ли, что в свое время уехала из России, оставив мужа и маленького сына - его, Пауля?

Павел отвечал, стараясь придерживаться истины, не импровизировать. В самом деле, откуда ему знать, счастлива ли его биологическая мамаша, они толком и не познакомились... Обстоятельства их встречи были, что называется, экстремальными, времени на задушевные беседы не хватило.

Павел потихоньку разглядывал собеседника, не без удовольствия отмечая, что они, безусловно, одной породы. Лицо Рудольфа слишком, пожалуй, худое, между кожей и мощным костяком никакой прослойки. Обтянутые крепкие скулы и квадратный подбородок. Годам к сорока, Павел надеется, сходство усилится. Пока же подводит словянская мягкость и размазанность черт, да ещё румянец... Ионас тоже похож на Рудольфа, те же черты, но силы в лице не чувствуется: синие глаза с поволокой, застенчивая улыбка. Атлет, с детства тренированный. Руди с гордостью перечисляет, в каких видах спорта преуспевает его младшенький - вернее, единственный сын. Пятрас тоже рослый и крепкий парень, только он не родной.

...Пятрас, стало быть, привез свою Регину из Литвы. Бируте довольна: работящая девушка и добросердечная. Английский освоила запросто, а вот Пятрас русский подзабыл. В основном звучит в доме литовская речь. Ионас по-русски понимает - отец позаботился, однако говорить стесняется. Сам же Рудольф в литовском и английском поднаторел, зато родной немецкий за ненадобностью почти потерял...

Ну и разноязыкая семейка! Ионас за стенами этого дома наверняка становится просто Джоном, обычным австралийским парнем, и вот эти зелено-голубые холмы за широкими, чисто промытыми окнами ему роднее, чем висящие в простенках виды Вильнюса и репродукции Чурлениса. Что ему готические соборы и загадочные древнелитовские короли?

Однако за женой юный Иоганнес Хельмут Дизенхоф - так он по документам значится - отправился-таки в Литву. Пола, его жена, в доме пока не появлялась, и что-то о ней помалкивают.

- В Хобарт, кажется, уехала, - ответили любознательной Лизе, когда та поинтересовалась, где же это вторые сутки пропадает жена Ионаса. Павлу показалось, будто вопрос сочли бестактным, хотя что тут такого?

И как раз на следующее утро, отправившись на прогулку, на дальней границе усадьбы Павел с Лизой набрели на странное существо. Оно пристроилось на верхней перекладине изгороди: старые кроссовки на босу ногу, линялые шорты, растянутая, к тому же на вырост майка.

- Это что ещё за чучело? - удивилась Лиза.

- На себя посмотри! - огрызнулось чучело и спрыгнуло на мягкую траву. - Тоже мне красотка.

Павел оторопел, услышав русскую речь, Лиза же мгновенно оценила ситуацию:

- Чего ты тут расселась, тебя же все ищут, беспокоятся, Ионас с утра в Хобарт укатил...

- Зачем это?

- Сказали, что тебя там видели.

- Кто, интересно, видел?

- Не знаю. А ты правда там была?

- Ну да. Работу искала.

- Нашла?

- Найдешь тут, как же!

Беглянка вздохнула, провела рукой по черным вихрам - безнадежная попытка привести их в порядок.

Павла так и подмывало спросить, с чего это ей вздумалось искать работу в городе, когда на ферме дел полно. Но вместо этого он сказал примирительно:

- Вроде мы с тобой тезки: ты Пола, я - Пол. Павел, стало быть. А ты Полина, что ли?

- Пелагея! - девчонка засмеялась и состроила гримаску, высунув язык. Так крестили. А по паспорту Полина Андреевна. А вы - московская родня, что-то долго вы до нас ехали...

- Нравится тебе тут, Пелагея? Не скучаешь по родине?

- Не-а! Тут гораздо лучше, не сравнишь...

- Чего ж тогда из дому бегаешь?

- Хочу и бегаю! - ещё одна гримаска.

Забавная какая - глазки-щелочки, скуластенькая, рот широкий, веселый. Только как это красавец Ионас выбрал эдакую простушку - замарашку? Смугла, неказиста и уж явно русская - не литовка...