Анна Малышева - Кто придет меня убить?

– Что такое?

– Да ничего, просто так… – Она пожала плечами. – Домик в Версале? А где она живет сейчас, твоя мама?

– Недалеко от тебя, на бульваре Распай. Ей там не нравится, очень шумно по ночам.

– Да, действительно… – пробормотала она. – .А сколько лет твоей маме?

– Семьдесят девять лет.

– О, совсем старушка… – вздохнула она. – Как же. она будет там жить одна?

– Она и здесь живет одна, – возразил Борис. – У нее есть горничная, весьма приличная…

– То есть?

– Ну, она услужливая, опытная и не слишком молодая. Мать не любит молоденькую прислугу, непонятно почему. Жермен тридцать пять лет.

– Наверное, твой отец когда-то любил молоденьких горничных? – предположила Олеся. Сама она в это время думала о своем. Горничная тридцати пяти лет, видимо, сильная, раз занимается физическим трудом… Это еще больше усложняет дело. Боже мой, почему она в Париже должна делать такую работу, а Саша в Москве не желает даже пальцем пошевелить, чтобы сделать меньшую?! И она злобно спросила:

– А горничная поедет в Версаль с твоей мамой?

– Если удастся уговорить ее уехать из –Парижа, – вздохнул он. – У нее есть какой-то друг, он шофер такси. Не знаю, понравится ли ему, что Жермен уедет так далеко. Правда, для него несложно ездить к ней, но опять же – зачем это ему? Жермен берет один выходной в неделю, и только тогда они смогут видеться, если она уедет. В Париже у них возможностей больше.

Она ведь выходит из дому. А в Версале…

– Ну-ну? – подбодрила его Олеся, которую все это крайне интересовало.

– В Версале она будет отрезана от всех этих возможностей. Да ведь это просто большая деревня, там негде встречаться. А моя мать не потерпит, чтобы ее друг заходил в дом. Она его на дух не переносит. Значит, им останется один день в неделю, а Жермен это не устраивает…

– Она сама все это тебе рассказала?

– Нет, конечно! – возмущенно воскликнул он. – Я не стал бы разговаривать с горничной на такие темы!

– Тогда откуда ты узнал?

– Ну, я просто поставил себя на ее место… – вздохнул он. – Думаю, будет очень трудно ее уломать, Но мать просто не может без нее жить, она привыкла, что Жермен приносит ей молоко, убирает в спальне, даже читает ей по вечерам… Выходной Жермен – черный день для матери! Она томится от одиночества и постоянно звонит мне. И домой, и в офис. Представь, какое удовольствие!

– Значит, пока она не согласится, ты не купишь дом?

– Ты слишком все усложняешь. – Борис снисходительно улыбался. – Мне совершенно все равно, останется она или нет. Мать все равно переедет. Даже если придется искать другую горничную.

Она уже узнала все, что нужно, кроме одного: адреса на бульваре Распай. Теперь она была уверена, что старуха не ускользнет от нее в совершенно незнакомый пригород, у нее есть время найти ее в Париже. Надо было задать самый главный вопрос, но прежде…

– Бульвар Распай… – мечтательно протянула она. – Я не отказалась бы жить на бульваре Распай! А где тот дом, где живет твоя мать? Какой он?

– Самый обыкновенный, серый… – ответил он, явно думая о другом.

– А напротив что? Почему так шумно?

– Напротив – дискотека.

– Бедная старушка! – воскликнула Олеся. – Она живет на первом этаже?!

– Как на первом? – опомнился Борис. – На четвертом, на первом – кафе. Боже мой, нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом? Моя мама надоела мне уже вчера.

– Почему?

– У Жермен был выходной, и она звонила мне четыре раза… Нет, пять, один раз она разговаривала с женой.

«Сегодня среда, значит, у горничной был выходной во вторник, – быстро соображала Олеся. – Интересно, всегда ли она отдыхает в этот день?»

Но тему пришлось переменить. Если бы она продолжала расспрашивать его о матери и Жермен, Борис мог бы что-то заподозрить, на это у него хватило бы ума. Олеся мило улыбнулась, погладила его по руке, и Борис размяк, вытянул губы. Пришлось его поцеловать. «Ничего, это если не последний раз, то один из последних… – утешала она себя. – Теперь все будет по-другому». И она решилась.

– Милый, ты помнишь наш разговор, – задумчиво и в то же время небрежно спросила она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения. – Ну, когда ты рассказывал мне про ту квартиру в Москве, на Покровском бульваре?

– Конечно… – Он внимательно посмотрел на нее.

Она предпочла бы другой взгляд. Этот был слишком деловым, слишком настороженным. – Почему ты спрашиваешь?

– Так просто… – Она внутренне поежилась, но решила продолжать. – Знаешь, мне все-таки не верится, что это правда. Такие прелестные украшения! Ты еще показывал мне фотографии… Неужели они до сих пор там?!