Евгений Сухов - Ларец с опасным сюрпризом

Владлен Лозовский невольно выдохнул, осознавая, что владеет потрясающей тайной, возможно, он был ее единственным обладателем в мире. Остается узнать, каким образом пасхальное яйцо «Ангел-Хранитель» оказалось в Староконюшенном переулке…

Теперь второй вопрос: что за женщина была запечатлена на фотографии рядом с Распутиным? Если удастся ответить на него, станут понятны многие вещи. После некоторого колебания Лозовский решил обратиться за консультацией к своему однокашнику Виталию Шавлаку, со студенческих лет занимавшемуся царской полицией. Он был один из немногих, кто имел о Распутине наиболее полную информацию, а на старших курсах написал о старце курсовую.

Поднявшись, Владлен надел легкую куртку и зашагал к двери.

– Ты куда? – вышла встревоженная Люся. – Может, ты на меня обиделся? Тогда так и скажи. Ты же понимаешь, что я наговорила тебе все это не со зла, а потом…

– Расслабься, – улыбнулся Владлен. – Все в порядке. Я по делам, скоро подойду. А где твоя серьга?

Девушка ухватилась пальцами за мочки ушей.

– Ой! Неужели потеряла? – На ее лице отобразился испуг.

Золотые серьги с жемчугом, о которых Людмила очень мечтала, Лозовский подарил ей на день рождения, и ему было приятно осознавать, что девушка ими очень дорожила.

– Не беспокойся. Может, лежит где-то на кушетке…

Поцеловав девушку в щеку, Влад вышел из квартиры.

Едва он ступил на улицу, как вернулось прежнее тревожное настроение. Точнее, беспокойство не покидало его всю прошедшую ночь. Просто за броней входной двери все неприятности представлялись бесконечно малыми величинами, но стоило только выйти на улицу – и начинаешь понимать, что опасность может подстерегать у каждой лавочки.

Владлен подошел к машине, снял ее с сигнализации. Двор пустой. Вокруг ничего такого, что могло бы насторожить. Запустив двигатель, он уверенно вырулил на шоссе. Через десять минут заехал в большой двор, засаженный липами, по периметру которого выстроились массивные серые дома сталинской постройки. Один из них, с барельефами трудящихся, стоял немного особняком. Именно к нему и направился Лозовский.

Открыв дверь, он вошел в просторный подъезд с огромными потолками и гранитными ступенями, поднялся на третий этаж и позвонил в крайнюю правую квартиру. Через минуту дверь распахнулась, и в проеме предстал высокий тощий парень с длинными взлохмаченными волосами, лет двадцати восьми и с небольшой золотой серьгой в правом ухе. Это был его однокашник Виталий Шавлак. По внешнему виду – типичный неформал, а по натуре – историк. Стать таковым он мечтал с раннего детства. Если иные грезят о спортивных победах, о космических орбитах, то он всегда грезил мыслью раскапывать канувшие во времени цивилизации. В университете Виталик считался одним из лучших студентов, досрочно сдавал летние сессии, чтобы укатить в очередную археологическую экспедицию. Он целенаправленно готовил себя к научной работе, а потому никто не удивился, когда после окончания университета он остался в аспирантуре. А еще через полтора года, удивляя необыкновенной работоспособностью, защитил диссертацию раньше должного срока. Однако его профессиональные пристрастия к тому времени претерпели изрядные изменения, и романтику курганов вытеснили тишина библиотек и пыль толстых книг с кожаными переплетами из залов архива. И в настоящее время Шавлак считался одним из лучших специалистов по царской полиции.

С десятидневной щетиной, с длинными слипшимися волосами, Виталий производил гнетущее впечатление на каждого, кто его видел. Обычно столь неряшливые типы ошиваются у рюмочных в надежде на нечаянное угощение, и всякий бродяга на вокзале непременно махал ему издалека, принимая за собрата. Абсурдность ситуации заключалась в том, что вел он исключительно трезвый образ жизни и на дух не переносил спиртного, а его неряшливость была связана с тем, что своему внешнему виду он не придавал никакого значения. Ровно как и тому, что находится у него в холодильнике.

С виду заброшенный и неухоженный, будто бы заколдованный принц, Виталий Шавлак как будто бы дожидался красивую девушку, которая способна полюбить его в таком обличье. Однако очередь из барышень, желавших расколдовать злые чары, пока не наблюдалась, а потому квартира, лишенная женского внимания, весьма напоминала своего безнадзорного хозяина. Проходя в коридор друга, Владлен всякий раз разбивал ноги о какой-то угловатый скарб, выставленный на самом проходе; поворачивался боком, чтобы не задеть всевозможные нагромождения; наклонялся, опасаясь расшибить лоб о какой-то висящий предмет, и двигался всегда с предельной осторожностью, как если бы преодолевал полосу препятствий.