Камилла Лэкберг - Письмо от русалки

Плавать кролем он не умел, плыл короткими поспешными гребками. Но продолжал двигаться в море, все время осознавая глубину под собой. Солнце слепило, он больше не видел Алису — только ослепительный белый свет, от которого слезились глаза. Он хотел лишь одного — вернуться на берег, но знал, что ему нельзя этого сделать. Он должен добраться до Алисы и вернуть ее к матери. Потому что мать любила Алису. А он любил мать. Несмотря ни на что, он все же любил ее.

Внезапно он почувствовал, как кто-то схватил его за шею. Крепко сдавил горло и потянул его вниз, под воду. Его охватила паника, он замахал руками, пытаясь вырваться и снова выбраться на поверхность. Хватка вокруг горла исчезла так же внезапно, как и возникла, и он сделал вдох, снова почувствовав лицом воздух.

— Глупый, это же просто я!

Алиса без всяких усилий висела в воде, слегка перебирая ногами, и смотрела на него сияющим взглядом. Темные волосы, унаследованные ею от матери, сияли на солнце, а на ресницах блестела застывшая соль.

Он снова увидел глаза. Глаза, смотревшие на него из воды. Неподвижное тело, лежавшее на дне ванны. Он тряхнул головой, отгоняя эту картину.

— Мать хочет, чтобы ты вернулась, — проговорил он, задыхаясь. Он не мог держаться на поверхности так же легко, как Алиса, — его тучное тело тянуло вниз, словно на руках и ногах у него были подвешены гири.

— Тогда тебе придется тащить меня, — произнесла Алиса в своей особой манере — словно язык не всегда находил правильное положение во рту, когда она говорила.

— У меня не хватит сил, брось!

Она рассмеялась и откинула с лица мокрые волосы.

— Я вернусь, только если ты потащишь меня на себе.

— Ты же плаваешь куда лучше меня, зачем я потащу тебя?

Однако он понимал, что проиграл. Он сделал ей знак, чтобы она обхватила его руками за шею, и теперь, когда он знал, что это она, ему уже не было страшно.

Он поплыл. Это давалось ему тяжело, но он продвигался вперед. Руки Алисы, обхватившие его шею, казались такими сильными. Все лето она без конца плавала, и у нее на предплечьях отчетливо проступали мышцы. Она висела у него за спиной, как маленький челн на буксире. Прижалась щекой к его спине.

— Я твоя русалка, — проговорила она. — А не мамина.

— Даже не знаю… — пробормотала Сия, устремив взгляд в одну точку за плечом Патрика. Ее зрачки были неестественно расширены. Он подумал, что она принимает успокоительные, от которых у нее такой отсутствующий вид.

— Я понимаю, что мы уже много раз задавали эти вопросы. Но мы пытаемся нащупать связь между смертью Магнуса и тем, что произошло сегодня. Это особенно важно сейчас, когда доказано, что Магнус был убит. Возможно, ты что-то вспомнишь — какую-то незначительную на первый взгляд деталь, которая поможет нам сдвинуться с мертвой точки, — проговорила Паула почти умоляющим тоном.

В кухню вошел Людвиг и сел рядом с Сией. Видимо, он стоял снаружи и подслушивал.

— Мы очень хотели бы вам помочь, — ответил он серьезным тоном. Взрослое выражение глаз делало его куда старше тринадцати лет.

— Как чувствуют себя Санна и мальчики? — спросила Сия.

— Естественно, они в шоке.

Всю дорогу до Фьельбаки Патрик и Паула обсуждали, стоит ли рассказывать Сие о том, что произошло. Казалось, ей уже хватит плохих новостей. Однако они не могли скрыть от нее правду. Она все равно скоро все узнает от друзей и знакомых. А вдруг последние события заставят ее вспомнить что-то, о чем она забыла упомянуть?

— Кто мог такое сделать? В детской… — пробормотала она с ноткой сочувствия в голосе. Но лекарства одурманивали, притупляли чувства и впечатления, делая их менее болезненными.

— Не знаю, — вздохнул Патрик, и его слова эхом отдались в стенах кухни.

— И Кеннет… — она горестно покачала головой.

— Именно поэтому мы вынуждены спрашивать еще и еще раз. Кто-то преследует Кеннета, Кристиана и Эрика. Вероятно, тот же человек, который убил Магнуса, — сказала Паула.

— Но Магнус не получал писем — таких, которые приходили остальным.

— Насколько нам известно, нет. Однако мы все равно склонны считать, что его смерть напрямую связана с угрозами, которые получали другие.

— А что говорят Эрик и Кеннет? Разве они не знают, в чем тут дело? Или Кристиан? Кто-нибудь из них должен был догадаться, — произнес Людвиг. Он сидел, покровительственно обняв мать за плечи.

— Нам тоже так кажется, — кивнул Патрик. — Но они утверждают, что ничего не знают.

— Откуда же тогда я?.. — Голос Сии осекся.