Дмитрий Серебряков - Фабрика звезд по-русски

Конечно, в рабочий день позвонил бы Дмитрий Палычу на работу, пообедали бы вдвоём, поговорили бы. Но сегодня суббота. А завтра и вовсе воскресенье. А время не ждет!..

Совин набрал номер Корзуновых. Ответила Наталья.

— Привет, Наташ. Это Дима.

— Какой такой Дима? — язвительно осведомились на другом конце телефонного провода.

— Совин.

— Ах, Совин! А я-то не узнала!

— Долго жить буду, — не нашел лучшего ответа Дмитрий.

— Если я тебя, паразита, раньше не пришибу!

«А ведь и пришибёт, — подумал Совин. — Женщина она крупная и „беспощадная к врагам рейха“. И „характер нордический, твёрдый“».

— Да ладно тебе ругаться, Наташ, — миролюбиво предложил Совин. И льстиво добавил: — А я вот в гости к вам собрался. Соскучился. Сто лет ведь не виделись.

— Ты мне еще какую-нибудь сказочку расскажи. «Соскучился»! От Кольки что-то нужно. Причём сильно нужно. Вот и собрался.

— Нет, правда соскучился, — робко запротестовал Дмитрий.

— Чтоб с Татьяной был! Понял?

— Обязательно, Наташ. Так я еду?

— Езжай, паразит. К часу чтобы был — обедать будем.

— А Палыч-то где? Он будет?

— То есть ты все-таки соскучился? — уточнила Наталья.

— Многажды претерпеваю, — неискренне пожаловался Совин и тихонько положил трубку.

Конечно, Татьяну он с собой брать не собирался. Дела его приняли нежелательный оборот, и подставлять любимую женщину Совина не заставит никто. Даже Наталья.

До часу было ещё далеко. Оставалось время потрудиться на ниве частных расследований. Совин прихватил все отснятые пленки и махнул на машине в ближайшую фотолабораторию — сдать их для проявки и печати.

За стойкой скучала девушка. То есть она, конечно, как бы работала. Принимала заказы, выдавала готовые снимки и проявленные пленки. Но как-то без энтузиазма и любви к клиенту. Девушка была молода, и по возрасту ну никак не могла пройти горнило того, что лет десять назад гордо именовалось «советской торговлей». А это гордое название было синонимом неприкрытого хамства и абсолютного презрения к покупателю.

Но, может быть, это у нее наследственное, может быть, в «советской торговле» трудились ее родители?

Эта горестная мысль Совина о тяжёлой наследственности, а также лицо девушки ясно говорили о том, что придется идти на финансовые жертвы. За две зеленоватые бумажки, достоинством в десять условных единиц каждая, девушка взялась выполнить заказ в течение часа.

Что и было проделано, пока Дмитрий бесцельно шатался по близлежащим магазинам.

Снимки получились неплохие. Дмитрий снова вскочил на железного коня и махнул на работу, где можно было бы эти фотографии отсканировать. Зачем на радиостанции присутствовал сканер — неясно. Но он присутствовал. Дмитрий отсканировал интересующие его снимки, перекинул их на дискеты. Позже он с ними поработает. А сейчас пора ехать к Корзуновым.

— Ну и почему ты один? Где Татьяна? — Наталья встретила Совина на пороге в фартуке и подбоченясь.

— У матери, — соврал Совин. — Дела там у неё.

— Врёшь ты все, Димка, — грустно констатировала Наталья. — Ладно, как хочешь, это твои дела. Заходи.

— Дядя Дима! — Из комнаты выбежала семилетняя Женька. — А я вас по радио слышала!

— По радио? Было такое дело, рекламу делали — пришлось самому читать. Клиент мой голос заказал. Ну да ладно. Дитям мороженое, бабе — цветы, — плоховато имитируя Лелика из «Бриллиантовой руки», сообщил Совин. И вручил означенные подношения.

Розы достались Наталье, мороженое — Женьке. Девочка ушлёпала в свою комнату, тем самым избавив дядю Диму на некоторое время от своих неизбежных вопросов.

Из кухни вальяжно вышел глава семьи. В фартуке. Руки по локоть в муке.

— Торт делают!.. — догадался сладкоежка-Совин. — Это радует.

Поздоровались.

— Сама все доделаешь, ладно, Наташ?.. — вкрадчиво мурлыкнул грозной супруге Палыч. — А мы пока покурим…

В кабинете — была такая роскошь в этой трехкомнатной квартире — Палыч пошарил за книгами, достал початую бутылку коньяку, два коньячных, широких, сужающихся кверху бокала. Плеснул по чуть-чуть. Совин на время решил забыть, что он за рулем, отхлебнул коньяку, покатал его во рту, почмокал, вдохнул запах напитка, возвел очи к потолку, всем своим видом показывая, что коньяк хорош.

— Ну ты, эстет! — отреагировал хозяин на пантомиму Совина. — Чего припёрся-то?

— Какой ты нетактичный всё-таки, — тяжело вздохнул Дмитрий. — И что самое страшное, тебя ведь уже не перевоспитаешь.