Леонид Мендельсон - Пятый угол

- Миссис тоже любит это тихое место у речки, и, по-возможности, бывала здесь с мистером Вольским или со мной.

- Вас связывают с Мерин многие годы, с юности, и, насколько я могу судить, вы для нее более чем слуга и помощник, особенно сейчас, когда Давид серьезно болен.

- Вы слишком добры, мистер.

- Я не преувеличиваю и не сомневаюсь, что вы делаете все возможное в это нелегкое время.

- Спасибо, мистер. Ваш приезд положительно влияет на состояние здоровья хозяина.

- Это приятно, но хотелось бы оказаться более полезным для семьи, пусть и маловато для этого времени.

Джон никак не отреагировал на это пожелание.

- Вы, наверняка, сейчас думаете: что ему нужно? Ну, приехал, познакомился, побудет недельку-другую и улетит в свою далекую Россию. И, быть может, навсегда. Чего он так старается?

Наум ни на секунду не сомневался, что все детали разговора будут в точности переданы Мерин, и старался целенаправленно сформулировать свою информацию.

- Давид все эти годы был близким членом нашей семьи. Судьбе было угодно разлучить нас и соединить вновь, но уже в другом качестве: его отец и мать умерли, веря, что он жив. Его брат — мой отец, дождался, и мысль об этом согревает его. Для меня же Давид всегда был легендой — большой, сильный, умный. Сейчас ему очень плохо физически и морально; не вижу пользы обсуждать сейчас причины его душевного дискомфорта, лишь расставлю точки над «і»: я человек нейтральный, никого не обидевший, никем не обиженный и не претендующий на долю семейных благ — и в этом мое преимущество. Если мое участие может принести пользу — буду рад.

«Похоже, что мое желание вмешиваться в семейные проблемы не очень его вдохновило, — констатировал Наум, оценивая выражение лица собеседника. — Вполне естественно, что его и Мерин вполне устраивает существующее положение дел. Или этот вопрос уже обсуждался с хозяйкой, и такова запрограммированная ответная реакция?»

Дорога до Уорика, конечного пункта их сегодняшней экскурсии, заняла не более двадцати минут. Джон до конца выдержал свою роль чичероне:

- Парк, тысячелетний замок с собраниями живописи Рубенса и Ван Дейка, коллекция оружия и доспехов.

Слова эти были последними до возвращения домой; всю обратную дорогу он молчал.

К обеду приехала из Лондона Беверли, и за столом шла беседа о воспитательных проблемах, в частности — ее сына Алана. Мнения оказались едины — необходимо ужесточить требования; но в конкретных мерах воспитания и наказания родственники разных поколений не сошлись.

- Наум, вы почему молчите? Как вы добиваетесь результата со своими детьми? — обратилась Беверли.

- Далеко не уверен, что мы достигаем желаемого.

- Хотела бы познакомить вас со своей семьей. Когда вы сможете приехать в Лондон?

- Как только почувствую, что уже надоел здесь, — ответ претендовал на шутку, но Мерин, похоже, приняла его на свой счет:

- Ваш приезд, Наум, действует на Давида и всех нас как хорошее лекарство.

«Судя по интонации, такое лекарство полезно только в малых дозах», — показалось Науму.

- Конечно, сынок, я чувствую себя намного лучше, когда ты рядом, но — не хочу оказаться эгоистом. Мы могли бы после обеда, за партией в шахматы, обсудить твои дальнейшие планы.

- Да, папа, я с удовольствием буду в Лондоне хозяйкой и гидом, если Наум не возражает.

- Могу только приветствовать!

- Значит завтра можно начинать, — подытожил Давид.

И уже в кабинете он продолжил:

- Мне хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя комфортно: во-первых, у тебя есть кредитная карта — не стесняйся ею пользоваться, и, во-вторых, у нас имеется небольшая квартира в Лондоне. Там мы останавливаемся, если необходимо задержаться в городе по работе. Надеюсь, тебе будет удобно.

По тому, как Давид нервничал, беспричинно поправляя положение фигур на доске, Наум почувствовал, что главное впереди, и не ошибся.

- И еще к тебе просьба: ты познакомишься ближе с Беверли и Джозефом, с их семьями. Кое-что может тебя удивить или не понравиться. Будь, пожалуйста, дипломатичным; как мне кажется, это не представит для тебя сложности.

- В каждой семье есть свои подводные камни, это неизбежно, тем более, что у вас такой большой клан.

- Да, дерево большое, а плоды совершенно разные. Раньше, когда было здоровье и силы, старался удержать их возле ствола. Нет, я не претендую, что все должны идти одной дорогой, но желательно, чтобы чувствовали их общий дом и что они — одной крови. Теперь вижу, как мало мне удалось.