Наталия Ломовская - Игла цыганки

– Вы уж извините старуху, Григорий, – смутилась тетя Соня. – Я ведь голоса услышала, вот и спустилась, а для храбрости скалку прихватила. И тут мне здоровенный мужик открывает, заходите, говорит! Я испугалась... И хотела...

– Трагедию удалось предотвратить, – солидно покивал Дубов. – Ничего, теть Сонь. Бывает между соседями. Ну, вот что: давайте все же поговорим. Вести беседу буду я, потому что я тут самый главный. Возражений нет?

Женщины помотали головами. Нет, мол, возражений, продолжайте, пожалуйста, Григорий.

– Когда вы, Софья Марковна, последний раз видели Лилю? До сегодняшнего дня?

– Двадцать третьего сентября, – без запинки ответила старушка.

Дубов не ожидал такой точности, и это немного сбило его с толку.

– Почему двадцать третьего? – удивился он.

– Потому что двадцать четвертого мужу моему память, – охотно пояснила Софья Марковна. – А накануне я всегда в церковь хожу. Так-то из дому редко выползаю, ноги распухают. Тут, однако, пришлось поехать. Выхожу из маршрутки, плетусь полегоньку, а Лиля мне навстречу. И мальчика за руку держит. Незнакомый мальчик, хорошенький такой. Я к ней – что, да как, да почему? А она смотрит на меня, словно, значит, на пустое место, и говорит эдак с гонором: женщина, дескать, вы меня с кем-то путаете. А мальчик ей: мам, пойдем. И посмотрел на меня исподлобья, со злостью такой... Будто сглазил он меня – ноги заслабели, сердце зачастило. Доковыляла кое-как до скамеечки на остановке, сижу, воздухом дышу. А она так и пошла прочь, не оглянулась даже!

– Я ничего не помню, – покачала головой Лиля. – Тетя Соня, миленькая!

– Стоп! – скомандовал Дубов. – У нас, тетя Соня, такая оказия вышла. Мы думаем, Лилю загипнотизировали, навязали ей чужую жизнь и мальчишку ее подменили.

– Страсти какие! – охнула Софья Марковна.

– Теперь мы соображаем, кому это понадобилось и когда произошло. А вы должны нам помочь. Так вот, припомните – когда последний раз вы видели Лилю, чтобы она вас узнавала и с вами говорила? Чтобы она была такой, как сейчас?

– Так ведь в мае же, Лилечка! В конце мая! Аккурат когда твоя мама приехала, и брат твой с нею! Ты же помнишь, как они приехали, Лиля! Что с тобой? Григорий, посмотрите, что с ней?

У Лили глаза закатились под лоб, она держалась на табурете только потому, что спиной опиралась на стену.

– Она в обмороке. Гришенька, давайте воды!

– Не надо, – подала голос Лиля. – Я никогда не падаю в обморок, не по чину нам. Я все вспомнила. Это ужасно. Виктор уговаривал меня уехать с ним, к нему. В Лучегорск.

– Где это? – удивилась Софья Марковна.

– Западное побережье Крыма, – нетерпеливо шепнул Дубов. – Дальше, дальше!

– Он сначала предлагал, потом умолял, потом, кажется, даже угрожал. Напирал на то, что Егорушке там будет лучше. Я отказывалась, потому что знала – ему в этом Лучегорске не будет лучше, совершенно точно! Мы поссорились... А потом помирились. Ночью мы разговаривали, Виктор расспрашивал меня о жизни, о том, чего бы мне хотелось... Он сказал – давай, как в детстве, помнишь, мы играли? Приплыла к тебе золотая рыбка и спрашивает: чего тебе, дескать, старче? Или могущественный джинн вылетел из старой бабулиной лампы... И разрешил загадать три желания, только три! А я тоже играла в эту игру сама с собой, и желания у меня давно были готовы, да чего я особенного желать-то могла? Хотела, чтобы мой сын выздоровел, это перво-наперво; хотела стать известным модельером; хотела, чтобы у меня появилось современное, удобное жилье – дом там или квартира... И Виктор сказал – у тебя все будет. У меня, сказал он, есть маленький подарок для тебя. Носи его постоянно. И повесил мне на шею вот это... – Лиля схватилась за шею, где не было уже привычной цепочки с медальоном-пирамидой. – С этого момента началось кино.

– Да-а, – протянула Софья Марковна, а Дубов только за голову схватился.

– Погоди-погоди. Мне вот что пришло в голову. Ты говорила, твой брат в детстве пропадал? Цыгане его, типа, украли?

– Да.

– Романтичнейшая история, – прошептал Дубов. – И твой отец его нашел в детском доме? В городе Лучегорске?

– Да.

– И что же, он, в смысле твой брат, туда переехал на постоянное жительство?

– Ну, после того как родители развелись и нас поделили, отец с братом... Да, они уехали в Лучегорск. Я помню, отец говорил, что у Вити слабые легкие, ему полезен морской воздух...

– Странно, очень странно, – пропел Дубов. – Думаю, пора лезть в Сеть.

– Куда? – не поняла Лиля. Она как раз думала про рыбоперерабатывающий заводик, принадлежащий брату, и мысль эта странно сплелась с высказыванием Дубова.