Фаниль Галеев - По следам призрака

— А где он воевал?

— На северном флоте. Есть у Нияза Ахметовича и своя история. Сторожевой корабль, на котором он плавал штурманом, был торпедирован немецкой подводной лодкой. Шигапов, озябший, изможденный, более двух суток блуждал по морю на куске льдины, пока его полумертвого не подобрали английские матросы.

— Откуда ты узнал все это? — интерес Крутикова к прокурору, казалось, начинал приобретать какой-то живой смысл.

— Откуда? Во всяком случае не от самого Шигапова…

— Познакомить бы его с моим отцом, — задумался Крутиков. — Не наговорились бы, наверное. Старик тоже много воевал и любит вдаваться в воспоминания…

— Твой седой полковник… Он еще продолжает работать?

— Нет, ушел на пенсию. Хватит, сорок лет отдал службе в милиции. Сейчас пишет мемуары о ликвидации банд в лесах Брянщины. Я уж думаю, не решил ли на старости лет оседлать Пегаса?

— Вполне возможно. А ты, стало быть, продолжаешь его традиции?

— Да что там традиции. Если бы Петька Хворонов, что жил у нас во дворе, лупил бы тебя так же, как и меня, и ты бы без раздумий подался в милицию. — В глазах капитана играла лукавая смешинка.

— А над кем измывается сейчас этот Петька Хворонов?

— Кандидат технических наук. Отец четверых детей. Ну как поднимешь против такого меч возмездия?

Приятели рассмеялись.

— Тс-с, — вдруг насторожился следователь, — кажется, клюет!

Он медленно привстал, изогнулся и дернул за удилище. Затрепетавший было на крючке подлещик, дойдя до поверхности воды, блеснул чешуей и скрылся в зеленой глубине.

— Сорвался! — с досадой хлопнул себя по колену Брагин. — Плакала теперь наша уха.

— Да, рыбаки мы с тобою, надо признаться, неважные, — вздохнул Крутиков и кивнул в сторону: — Зато тому вон везет, как черту.

Только тут Брагин заметил возле берега, метрах в тридцати от них, небольшую лодку и сидящего в ней рыбака. Стал наблюдать за ним. Не прошло и минуты, как рыбак вскинул удилище: на леске серебряным колечком заблестела уклейка. Едва он успел отцепить рыбу, как потянуло другую леску. На этот раз на дно лодки упала приличная сорожка. От зависти у Брагина засосало под ложечкой.

— Кто это? — поинтересовался он.

Крутиков покосился на рыбака:

— Дудин Иван Ильич, колхозный пасечник. В прошлом незаменимый лодочник. Царь реки, так сказать. — Он подмигнул Брагину. — Пойдем-ка поинтересуемся, на что он ловит. Авось повезет и нам.

…Услышав приветствие, рыбак сложил снасти и подплыл к уберегу. Лет ему было пятьдесят, высок, худощав. Невыразительное, простоватое лицо с небольшими светло-голубыми глазами, плохо выбритые щеки.

— Ну, и подсекаете вы рыбешку, Иван Ильич! Аж завидки берут, — начал разговор Крутиков, приставляя к папиросе рыбака зажигалку.

Лодочник улыбнулся, обнажив неровные редкие зубы.

— А они, как бы это сказать, по знакомству мне попадаются. Выслуживаются, значит.

— Сказали бы хоть, на что и как ловите?

— Может быть, и скажу.

Все трое уселись на песок.

— Ну, как дела у вас в Крутовке? Какие есть новости, приключения? — спросил Крутиков, пуская кольца дыма.

— Да у нас-то ничего, — отмахнулся лодочник, — а что до приключений, так они небось чаще у вас случаются.

— Не говорите, Иван Ильич, — вздохнул Крутиков.

— И что за наваждение, — возмущенно произнес Дудин. — Живешь, будто хорошо. Все равно нет-нет да и выкинут штуку. — Он многозначительно помолчал. — Не нашли еще тех-то?

— Ищем! — ответил начальник угрозыска.

Лодочник сочувственно закивал головой.

— Видать, важные птицы, — сказал в раздумье, — не раз, наверно, сидели за решеткой. Знаем мы этих прохвостов. Отсидят положенное и домой. Им бы за ум взяться. Ан нет! Их все в болото тянет.

Крутиков вскинул брови:

— Вы бы яснее говорили, Иван Ильич.

Бросив на песок окурок, лодочник наклонился к капитану и чуть тише, чем разговаривал только что, произнес:

— Не хочу я вас уму-разуму учить. Зачем мне это? Но вот взять хотя бы соседа моего Тишку Краснова…

— Разве он вернулся?

— То-то оно и есть. Три месяца, как вернулся. А вот котелок, говоря по-рыбацки, все на тех же углях варится.

— Что вы имеете в виду, Иван Ильич? — спросил Крутиков, краем глаза посмотрев на Брагина: само собой — слушает, хоть и виду не подает.

— Тут, может, ничего и нет особенного, — пожал плечами Дудин. — Да вот только нехорошо как-то получается. Не успел человек за порог тюрьмы ступить, а уже с подбитым глазом ходит.

— Подрался, наверное, где-нибудь, — вмешался в разговор Брагин.