Владимир Чванов - Соучастие

Виктор грустно улыбнулся.

— Все в порядке! Не беспокойся, мой заботливый опекун, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил он.

Виктор проснулся около девяти. Солнце ярко светило в высокие окна. Ночью прошел снег, и теперь он, ослепительно белый, искрился под чистым небом на крышах домов и в скверах. Его соседа, полярного летчика Куприянова, уже не было. Номер был тщательно убран, постель аккуратно заправлена, слегка пахло одеколоном.

«Опять помчался за покупками, — решил Виктор, закрываясь от солнца рукой. Он вспомнил, что Куприянов собирался отправить домой очередную посылку, а потом куда-то уехать на несколько дней. — Все промышляет». И поймал себя на том, что понял причину своего раздражения: за эти дни ему самому ни разу не удалось побывать в магазинах, потратить хотя бы минуту на поиски пальто для матери. А теперь и денег на покупку не осталось. Виктор чувствовал себя мерзко. Он попытался разобраться в этом и понял, что во всем виноват сам. «Догулялся, доигрался, как беззаботный мальчишка. А ведь девятнадцатый год пошел. Вроде бы уже не маленький. Наделал глупостей и сам себя жалею. Я о матери забыл. Карты, выпивки, поездки… Ведь понимал, что делал. Понимал, но делал… Хотелось обвинить во всем Гурама: неужели не мог остановить? Но он тоже играл и также мог проиграть. Разве я ему советовал? Нет». Виктор вытащил из кармана деньги и пересчитал — сорок три рубля и еще какая-то мелочь.

В соседнем номере громко разговаривали женщины, где-то работал телевизор. Жизнь шла своим чередом. Каждый был занят своими заботами…

«Как же теперь быть? — озабоченно подумал Виктор. — Занять деньги у Гурама? Даст, не откажет». Но просить у него не хотелось. Позвонить домой? Но эту мысль он сразу же отбросил. Звонок для матери будет ударом… Он встал, подошел к окну. Тугой свежий воздух был почти ощутим. Опершись руками о подоконник, он посмотрел вниз. У подъезда гостиницы стояли с чемоданами и свертками отъезжающие. В стороне от них парень с девушкой ели мороженое в вафельных стаканчиках и над чем-то смеялись.

Виктор прошел в полутемный коридор, взял из стенного шкафа свежее полотенце. И отпрянул. С плохо подогнанной полки на пол упали рубашки Куприянова. Среди них был белый конверт, из которого вылетели десяти- и двадцатипятирублевые купюры. Виктор стал их собирать. Чувствовал он себя неловко. В коридоре послышались шаги. Кто-то остановился у двери, подергал ручку, а потом постучал. Стук был негромкий, но решительный. Спрятав деньги в карман, Виктор отшатнулся от шкафа. Дежурная или уборщица? Тамара так не стучит. А может, Куприянов вернулся? Что подумает? Виктор ощутил, как леденящий спазм сдавил горло.

Он открыл дверь. Перед ним стоял Гурам: гладко выбритый, аккуратно причесанный, с коричневым, в искорку шарфом вокруг шеи.

— Привет! Можно?

— Проходи. — Виктор посторонился.

Гурам переступил порог. Не раздеваясь, откинув полы пальто, сел в кресло и огляделся.

— А у тебя здесь ничего. Как говорят, феше.

Чтобы скрыть волнение, Виктор сунул в карманы дрожащие руки.

— Что феше?

— Фешенебельно, — рассмеялся Гурам. — Живешь словно туз червонный. — Его взгляд был непривычно прощупывающим.

— С твоей помощью, — тускло ответил Виктор. Он еще не остыл от сознания того, что чужие деньги лежат в его кармане. Все походило на неприятный сон. Ему захотелось бежать из этого номера, бежать от Гурама, который по-прежнему пристально смотрел на него. Бежать сейчас же, или случится что-то страшное, непоправимое.

Гурам спросил его о чем-то, а он не ответил. Но от этого вопроса почувствовал неожиданное облегчение, понял, что Гурам ни о чем не догадывался.

— Чего вчера так тихо ушли? — спросил Гурам. — Даже не попрощались.

— Решили пройтись по городу…

— От проигрыша очухался? Или еще не пришел в себя?

— Времени не было. Все еще впереди, — холодно произнес Виктор.

— Вот как? — Гурам взглянул на него. — Это ты правильно сказал — все впереди. Карты не учебники, где все расписано от «а» до «я». Карты — тонкое дело.

— Я больше до них не дотронусь.

— Не зарекайся! — рассмеялся Гурам.

— У меня сейчас другая забота…

— Скорее бы домой?

— Нет.

— С Тамарой поссорился?

— Нет.

— Слушай, опять «нет» говоришь! Какая твоя забота?

— Достать двести рублей. Матери на пальто.

— Других забот не имеешь? — с ухмылкой спросил Гурам и непроизвольно потер руки.

— Других нет! — уверенно ответил Виктор. — Ты таких забот не знал, не понимаешь… — Он вышел в переднюю, открыл дверцу шкафа и, вытащив из кармана деньги, положил их на место. Между рубашками.