Карина Тихонова - Рапсодия в стиле mort

– Вы ничего не забыли?

Даша от волнения снова прикусила кулак. Невидимый гость мог что-нибудь положить на верхнюю полку шкафа, например, дамскую сумочку. Почему она не проверила это заранее?

Ей показалось, что дверца начала открываться. Даша еще сильнее впилась зубами в скрюченные пальцы и закрыла глаза. «Сюпрайз!» – пронеслось в голове дурацкое слово, которое так нравится Сашке.

Однако шкаф не открылся. Наоборот. Дверца крякнула, словно Сашка привалился к ней плечом, а узенькая полоска света между створками пропала. Даша видела его так ясно, будто стояла рядом: руки в карманах, на губах порхает легкая обаятельная ухмылка, носок кроссовки постукивает по сияющему шашечному паркету. Сашка, Сашка, во что же ты вляпался?

На этот раз человек-невидимка ничего не ответил, но, видимо, что-то передал Сашке, потому что тот церемонно сказал:

– Благодарю. Я позвоню, когда все определится.

Снова щелчок! Даша тихонько застонала, такой ужас нагонял на нее этот звук. Запах чужого парфюма проник в шкаф вместе с легким сквозняком, затем Сашка прикрыл дверь. Не закрыл, а именно прикрыл, потому что второго щелчка Даша не услышала. Это важно. Она может войти без стука и объяснить свое появление тем, что дверь была открыта.

Вскоре скрипнуло кресло, заработал включенный телевизор. Даша выбралась наружу, одернула помятый халат и встала на пороге комнаты, скрестив руки.

Сашка ее не заметил. Ваза с фруктами и коробка конфет переместились на пол, бокалы и бутылка коньяка были отодвинуты на край журнального столика. Сашка сидел в кресле и теребил толстую пачку долларов. Даша видела, как шевелятся его губы.

Отсчитав десять купюр, он клал их на столик и возвращался к пачке на коленях. Даша сосчитала до шестидесяти, а пачка все еще выглядела внушительно. Она кашлянула.

Сашка поднял голову и уставился на нее. В неярком свете напольного оранжевого светильника его голубые глаза показались черными.

– Господи, Дашка! – Он приподнялся, и пачка долларов беззвучно соскользнула с его колен. Бумажные купюры веером разошлись по ковру. – Откуда ты взялась?

Сашка аккуратно переступил через зеленые бумажки с портретом американского президента и пошел навстречу Даше, раскинув руки. Она не сделала ответного жеста, но и не уклонилась от объятий. Ей было интересно, как он выкрутится.

Сашка крепко прижал ее к себе, и даже сквозь преграду в виде сложенных на груди рук Даша уловила, как колотится у него сердце.

– Ну, слава богу, – сказал он. – Вот ты и дома.

Даша поразилась. Сказано было так, словно она отлучилась на пару часов вместо обещанных пятнадцати минут.

Она разняла руки и взяла его за плечи. Сашка попытался прижаться к ней теснее, но Даша не позволила. Нечего симулировать дикое желание ради необходимости обдумать, что делать дальше.

– Почему ты ни разу меня не навестил? – спросила она, удерживая его так, чтобы видеть глаза.

Сашка удивился:

– Потому что к тебе не пускали!

– Как это, «не пускали»? – изумилась Даша и отпустила его плечи. – Кто не пускал?

– Все! – ответил Сашка, не задумываясь. – И врач, и следователь. – Он прищурился: – Кстати, подруга, я не понял, где ты «дурь» раздобыла? На фиг она тебе понадобилась?

Даша задохнулась от гнева.

– Какую «дурь»? Ты что, первый день меня знаешь?

Сашка хотел что-то сказать, но внезапно передумал. Вздохнул, взял ее за руку и повел в комнату. По дороге бросил вороватый взгляд на деньги, разбросанные по ковру, но Даше было не до них.

– Я этому старому козлу так и ответил, «это не ее стиль»! – Сашка усадил Дашу на аккуратно заправленную кровать и пристроился на корточках перед ней. – А он, придурок, бах мне бумажку под нос! – Сашка с размаху ткнулся носом в Дашину ладонь. – Ну, а там черным по белому все написано… Мне даже интересно стало, как люди меняются. Ночь не спал, все думал, думал и сообразил.

Даша отобрала у него руку.

– И что же ты сообразил?

– Перепутали анализы, – легко ответил Сашка. – Ты же знаешь наших долбаных медиков. Спасибо, если скальпель после операции в брюхе не забудут, а то ведь зашьют впопыхах. Ходи потом всю жизнь по магазинам с табличкой «жертва врачебного произвола!»… Магниты-то звенят, – объяснил он.

Даша невольно фыркнула. Сашка есть Сашка. Ругаться и сердиться на него просто невозможно. Собиралась устроить допрос с пристрастием, и вот, пожалуйста. Сидит и изо всех сил сдерживается, чтобы не заржать. Тут она наткнулась взглядом на денежную стопку за Сашкиным плечом и снова нахмурилась.