Марина Серова - Шаг влево, шаг вправо

– Самая главная ценность – это чистая совесть, – философски изрек Степанов. – Выписывайте меня, выписывайте! Иначе я сбегу.

– Вы как ребенок, ей-богу! Я должен кое с кем поговорить. – Юрий Васильевич стремительно вышел из палаты.

Я еле успела отскочить в сторону. Проводив доктора взглядом, я приоткрыла дверь и спросила:

– Можно?

– Заходите. – Степанов стоял, наклонившись к открытой тумбочке, вынимал оттуда свои вещи и складывал их в дорожную сумку.

– Домой собираетесь? А я случайно подслушала, что доктор не хочет вас выписывать.

– Конечно, не хочет! Я ему деньги приношу, причем немаленькие, – пенсионер поставил сумку на пол и сел на кровать, – недосуг мне здесь валяться, когда такое происходит.

– А что происходит? – поинтересовалась я. – Я чего-то не знаю?

Мне не меньше, чем лечащему врачу Степанова, хотелось знать, в чем причина такого демарша.

– Я стал помехой для родных детей! Вчера Арина попросила Юрия Васильевича, чтобы он как можно дольше меня здесь продержал, и деньги за мое лечение авансом внесла. А позже, как я вам уже сказал, она собирается отправить меня в санаторий. А оттуда и до дома престарелых недалеко, – в голосе Степанова отчетливо слышалась горечь. – Нет, я не позволю им реализовать эти планы! Да и не хочу я, чтобы Арина оплачивала мое лечение. В конце концов, я могу и в городскую больницу лечь. Между нами говоря, мне здесь просто не по статусу находиться.

– Ну и с чего вы это взяли?

– Да разве это не так? Я простой пенсионер, а в соседних палатах чиновники и бизнесмены лежат, а то и бандиты! Одного я перед самой пенсией на зону за мошенничество отправил. Он уже освободился и успел сколотить состояние. Ходит здесь королем, на меня посматривает и ухмыляется…

– Сергей Федорович, в муниципальной клинике у вас еще больше шансов своих бывших подследственных встретить, – заметила я.

Клиент не нашел возражений. Проанализировав ситуацию, я поняла, что ничего особенного со вчерашнего дня не произошло. Просто в старике заговорило самолюбие. Ему не понравилось, что дочь оплатила его лечение в частной клинике и, возможно, сделала это на деньги, вырученные от продажи заполученных музейных ценностей.

– Я все обдумал, мое решение окончательное и обжалованию не подлежит! – безапелляционно заявил Степанов. – Если что, я и дома могу полечиться. Только вот я уже и не знаю, где мой дом. Прописан-то я все еще в Тарасове, в Алтайском переулке. Туда бы я и хотел вернуться, только Костя явно мне не обрадуется… Он ведь там себя уже единственным хозяином чувствует!

– В Калиновку вы возвращаться тоже не хотите? – уточнила я.

– Не хочу, – подтвердил Степанов. – Не хочу ничем быть обязанным Арине, раз уж она за полного дурака меня держит! Думает, я не понимаю, откуда она деньги взяла…

– Так, я что-то запуталась! Ни с сыном, ни с дочерью вы жить не хотите. Куда же вы поедете после выписки?

– К приятелю. Он сейчас на даче живет, квартира его свободна. Я уже с ним по телефону обо всем договорился. Он скоро за мной приедет. Вот такие дела.

Мне не понравилось настроение Степанова. Еще вчера он рассуждал вполне логично, а сегодня его захлестнули эмоции. Можно подумать, за тот короткий период времени, что мы не виделись, к нему попали новые доказательства виновности его детей. Как Сергей Федорович мог раздобыть их, лежа на больничной койке? Вероятно, он просто накрутил себя. Старику показалось, что дети хотят оттянуть его возвращение домой на как можно более поздний срок. Хотя, почему – показалось? Они действительно этого хотят! Только что ими движет? Желание, чтобы отец хорошенько поправил здоровье, или им просто надо на время сплавить его подальше?

– Татьяна Александровна, по телефону вы сказали, что хотели о чем-то со мной поговорить, – напомнил клиент.

– Да, хотела. Сергей Федорович, вы не знаете, как сложилась судьба людей, проходивших по антикварному делу? – спросила я, но услышать его ответ не успела, потому что в палату вошли двое врачей – Звонарев и Полозов.

– Так, девушка, – обратился ко мне Юрий Васильевич, – нам тут серьезный разговор предстоит. Оставьте нас, пожалуйста.

Полозов кивнул мне, я вышла из палаты и села в холле перед телевизором. Подслушивать смысла не было, я и так знала, что доктора попытаются уговорить Степанова остаться в клинике. Главврач пробыл в палате недолго, уже через пару минут он вышел и позвал меня в свой кабинет.

– Татьяна Александровна, вы можете мне объяснить, что происходит? – строго осведомился он. – Надеюсь, это не вы надоумили Сергея Федоровича прервать лечение?