Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы

— Что это? — спросил Маттиас.

— В Исландии казнили за колдовство двадцать мужчин и всего одну женщину. Считалось, что в Исландии, в отличие от остальной Европы, черной магией занимались в основном мужчины. Эта фотография рассказывает нам о существе под названием «тильбери». Он примечателен тем, что сотворить его могла только женщина. Для создания тильбери надо в ночь на Троицу выкрасть из могилы кость мертвеца, завернуть ее в шерсть, и носить под одеждой между грудей. Затем следовало трижды сходить в церковь к причастию и там сбрызнуть кость алтарным вином — чтобы оживить тильбери. Существо начнет расти, но его по-прежнему необходимо прятать под одеждой; женщина должна сотворить из кожи своего бедра искусственный сосок и кормить тильбери. По ночам колдовское отродье бродит по деревне, высасывает молоко у чужих овец и коров и потом сцеживает его в маслобойку своей хозяйки.

— Этот тильбери — далеко не секс-символ, — сказала Тора, глядя на экспонат. Она бы и не заметила завернутое в шерсть существо, если бы не его открытый беззубый рот и два крошечных белых глаза без зрачков.

Судя по выражению лица, Маттиас придерживался того же мнения.

— Ту единственную казненную женщину обвинили именно в этом?

— Нет. А вот на юго-западе Исландии в 1635 году был случай, когда одну женщину и ее мать подозревали в том, что они создали тильбери. Случай расследовали, выяснилось, что это неправда, но мать и дочь едва избежали казни.

Они продолжали ходить по музею, разглядывая экспонаты. Тора остановилась у деревянного столба, к которому привязывали приговоренного к сожжению. Столб возвышался в центре зала, окруженный связками соломы. Торгримюр с упоением рассказывал, что все подозреваемые в колдовстве, двадцать один человек, сгорели заживо. Трое попытались выбраться из смертельного пламени вместе с прогоревшим столбом, но их загнали обратно. Экскурсовод добавил, что первая казнь состоялась в 1625 году, но настоящая охота на ведьм началась, когда троих колдунов сожгли в Трьекиллисвике, в северной части Западных фьордов, в 1654-м. Тора подумала, что на самом деле это случилось не так уж и давно.

Затем их повели на второй этаж. Они прошли мимо таблички, указывающей, что фотографировать запрещено, которую Тора видела на одном из снимков Гаральда. Торгримюр указал на изображение генеалогического древа, доказывающего, что все наиболее известные охотники на ведьм находились в родстве между собой. Он подробно рассказал, как в семнадцатом веке члены правящего класса насаждали своих отпрысков в магистраты и суды. Тора понимающе кивала, а Маттиасу это было неинтересно. Он нагнулся над витриной с копиями колдовских книги манускриптов. Тора и Торгримюр подошли к нему.

— Удивительно, что книги вообще сохранились, — сказал Торгримюр, указывая на витрину.

— Вы имеете в виду, что они такие старые? — спросила Тора, наклоняясь поближе к экспонатам.

— Ну и поэтому тоже, но в основном из-за того, что владение ими каралось смертной казнью. Здесь у нас рукописные копии более древних манускриптов, которые, вероятно, были утрачены или повреждены, так что эти книги не все шестнадцатого и семнадцатого веков.

Тора выпрямилась.

— А у вас есть полный перечень всех магических символов?

— Нет, к сожалению. Никто пока что не взялся за столь огромный труд. — Обведя рукой стенды, Торгримюр сказал: — Все представленные здесь символы — всего с нескольких страниц рукописей и старинных книг. Это капля в руническом море. Так что можете себе представить, сколько их всего.

Тора кивнула. Какая досада! А было бы замечательно: им показывают список, а они находят в нем нужный символ. Она прошла вдоль стендов, разглядывая выставленные там страницы манускриптов.

Вдруг Маттиас, близко склонившийся к одной из витрин, резко разогнулся.

— А это что за знак? — с волнением произнес он, постучав пальцем по стеклу.

— Какой? — Торгримюр взглянул на документ.

— Вот этот! — Маттиас ткнул в витрину.

Тора пригляделась, куда показывает Маттиас, и сообразила, какой именно символ его взволновал, — просто потому, что знак был одним из немногих, которые она узнавала: тот самый, вырезанный на теле Гаральда.

— Чтоб мне провалиться… — пробормотала она.

— Этот? В конце страницы? — спросил Торгримюр.

— Нет, — ответил Маттиас. — Вот этот, на полях. Что он обозначает?

— Ну, не знаю, — ответил Торгримюр. — Не могу сказать. Видите, он не имеет отношения к тексту. Иногда владельцы книг сами рисовали на полях знаки. Здесь как раз такой случай. В нем нет ничего необычного, такие символы встречаются во многих трудах, не только в посвященных исландской магии.