Алексей Макеев - Подземная братва

И никакого присутствия человека. В этом тоннеле уже несколько десятилетий не было ни одного человека!

Вот в этот острый момент Максимов и испытал по-настоящему звериный ужас. Замуровать себя по собственному усмотрению черт знает где (здесь не слышно даже метро!)… С отключенным телефоном – не будет работать телефон на такой глубине, без еды, питья, с десятком сигарет, большинство из которых превратились в сломанные палочки. И батарейки в фонаре не вечные…

Сядь и думай, приказал он себе. Не бери в голову. Ну, подумаешь, упал. Выключи фонарь. Закури. Ситуация необычная (невольно вспоминается кино про карнавальную ночь, где директор клуба постоянно куда-то проваливался), но с кем не бывает, по крайней мере живой (пока). Ощущение, что попал во вчерашний день? Оно пройдет. И во вчерашних днях можно жить. Голова со скрипом, но должна начать думать. Где он находится? Насколько фантастична гипотеза – в одном из старых засекреченных тоннелей, так и не найденном энтузиастами? Не секрет, что рыли тоннели в тридцатых годах: от нынешнего здания мэрии, бывшего крайкома партии, во все стороны – на вокзал, к пристани, к нынешнему краеведческому музею и нынешнему же речному училищу («Ракушке»). А если и секрет – то для непосвященных. Любили властные структуры просчитывать пути отхода от собственного населения, благо силы в стране, живой и бесплатной, миллион на миллионе (а все равно в тридцать седьмом всех постреляли). Партии требовалась защита от поддерживающего ее населения. А может, и в сороковые рыли – боялись ведь не только собственных граждан, но и фрица, который бодро шагал по европейской части. Весь город, по преданиям, опутан подземными норами. А найдены далеко не все. Под оперным театром шесть этажей подземного города, под бывшей партшколой – разветвленная сеть бомбоубежищ и катакомб. Под зданием магазина «Орбита» – старые купеческие лазы… Команды следопытов, краеведов-экстремалов и прочих диггеров, терзаемые резонным интересом, делали попытки докопаться до истины. Отрыли несколько коротких тоннелей, не смыкающихся с длинными, обнаружили облицованный отделочным кирпичом подземный ход купца Лопатина, жившего и работавшего в этом городе. Но быстро напоролись на преграды. У кого-то жены заартачились, другим осточертело биться лбом в завалы и тупики: ведь техникой никто не обеспечил. А после и чиновники опомнились: что за самоуправство на вверенной территории? Незачем народу знать правду о собственной истории! Давно закончились времена гласности и перестройки…

В общем, повезло Максимову. Угодил в тоннель, о котором никто не знает. Шел в комнату, попал в другую. Он пытался абстрагироваться и определиться в пространстве. Дом, в котором проживает семья Савицких, стоит в трех шагах от оживленной вокзальной магистрали. С одной стороны – центральная площадь Ленина с оперным театром и кучкой административных зданий, с другой – железнодорожный вокзал. Если его гипотеза верна, частный сыщик бахнулся в тоннель, когда-то связывавший здание бывшего крайкома с вокзалом. Зачем узкоколейка – дело десятое, но можно и объяснить – не пешком же собирались эвакуироваться по мраку и грязи сытые начальственные рожи? В два конца ведет дорога, надо попробовать выбраться к истоку. Не стоять же под дырой, пока оттуда свалится манна небесная в лице какого-нибудь мужественного спасателя? До окончания рабочего дня сотрудники агентства Максимова не хватятся. Да и завтра в панику не впадут. Полиция, которую вызвал трясущийся Евдоким (если вызвал), в колодец не полезет, не тому ее учили. Будут ждать спасателей. Спасатели вдумчиво оценят поведение дворника, особенно устойчивое амбре из нутра, и сразу заподозрят, что товарищ перебрал с «сестрицей-палёнушкой» и уверенно идет навстречу «белой горячке». Никто не видел, как Максимов с дворником вскрывали колодец – обезлюдел двор. А если и поверят, то дело затянется до бесконечности. Дыру, в которую загремели отрок с сыщиком, найдут не сразу. Могут вообще не найти – она в глаза не бросается. Пока придумают, как туда спуститься, пока подтянут подходящее оборудование, снаряжение…

А сыщику лишь бы день простоять, да ночь отлежаться, да еще один день…

Он невольно засмеялся, представив реакцию коллег на новое приключение начальника. «Батюшки! – воскликнет Екатерина. – Провалилась-таки наша глыбища ума… Прошу заметить, Константин Андреевич, что, невзирая на двоякое к тебе отношение, никто из нас не пожелал в сердцах: «Да чтоб ты провалился!» Это были не мы». «Закусывать надо, командир», – ухмыльнется Вернер. «Это правильно, – вылезет из-за компьютера Олежка. – Мир уцелел, потому что закусывал…»