Алексей Макеев: Подземная братва

31 октября, воскресенье

Вечер выходного дня омрачился неприятным визитом. Предваряя это событие, сначала упала вилка, которой Максимов «пробовал на прочность» сочиненный Маринкой омлет с креветками, потом заклинило замок на двери в ванную, из-за чего пришлось ворошить замшелый инструментарий и вспоминать уроки труда в старших классах, а после двери «приказало долго жить» водобачковое приспособление в туалете, установленное «на века» вчерашним сантехником за 50 у.е. вознаграждения. Оставалось погрузиться в меланхолию, удалив из головы предстоящую трудовую неделю – благо черный кофе, сладкие сигариллы «Captain Black» и мрачноватый «Видок» с Жераром Депардье хорошо тому способствовали. Резкий звонок в прихожей нанес удар по хрупкому душевному равновесию. Не донеся до рта дрогнувший в руке бокал, Максимов свирепо рявкнул:

– Дочь!

Страшно не хотелось вставать и куда-то идти. Теоретически это мог оказаться один из ее многочисленных поклонников. Время от времени эти хулиганы пересекались в пространстве и лупили друг дружку, явно льстя потенциальному тестю. Маринка по итогам года пересчитывала разбитые носы, выставленные зубы, погружалась в задумчивость, и после этого самые устойчивые поклонники удостаивались ее бледного снисхождения. Ситуация пока не тревожила – в силу отсутствия на горизонте прекрасного принца.

Звонок опять брякнул.

– Маринка! – гаркнул Максимов.

Наконец из своей комнаты показалось дитя, запакованное в наушники. Халатик в горошек, глазки отсутствующие, ножка притоптывает – явно не «Полуночная месса» Шарпантье в эфире.

– Не мое ли имя прозвучало, пап? – крикнула Маринка.

– Открой! – Максимов ткнул пальцем в приоткрытую дверь, откуда отчетливо просматривалась входная. Было видно, как Маринка, зажав в кулачке крошечный плеер, приближается к двери, смотрит в глазок, после чего делает страшные глаза и на цыпочках снова удаляется в детскую. Мол, дерзай самостоятельно, папа. «Не жених», – тоскливо подумал Максимов, отрываясь от дивана.

Из троих предельно замороженных господ, обретающихся на площадке, он знал лишь одного – Шевелева, получившего в прошлом месяце новую должность в отделе по борьбе с оргпреступностью. Остальных видел впервые, однако место трудоустройства данных господ читалось на их угрюмых лицах, как на белой бумаге. Занятный тройственный союз. И выходной им не в тягость.

– Вот она, глыба, достойная коленопреклонения, – мрачно возвестил Шевелев, – знаменитый сыщик всех времен и народов. Папа Браун, Даша Васильева и Виола Тараканова тихо отдыхают.

– Гм… – пробурчал Максимов. – Что касается тихого отдыха…

– Мы нарушили черное мизантропическое одиночество, понимаю, – кивнул Шевелев. – А вон та очаровательная девушка в наушниках и с любопытной мордашкой, что мелькнула в дальнем проеме…

– Дочь, – не дал ему договорить Максимов.

– Ага, – усмехнулся Шевелев, – она не может нарушить твое черное мизантропическое одиночество… Извини, Константин, что мы, как диарея, застали тебя врасплох. Можно войти, не возражаешь? И в прихожей товарищи предъявят тебе удостоверения…

– Коллеги из ФСБ, – сразу догадался Максимов. Не самые подходящие для выходного гости. – Проходите, господа. Милости просим на кухню.

– У тебя невероятно развита наблюдательность, – похвалил Шевелев. – Порой мне страшно за твое будущее, Константин.

И все же господа предъявили в развернутом виде документы, удостоверяющие их личности. Согласно последним господин повыше оказался капитаном Филатовым, господин пониже и поплотнее – капитаном Силантьевым. Первый был брюнетом, второй – блондином. Первый изъяснялся сжато, лаконично, имея привычку не спускать с собеседника сверлящих глаз, второй не гнушался мелких шуточек, успевая между делом пробежаться взглядом не только по визави, но и по уютному домашнему интерьеру, включающему рыбок в аквариуме и редкие выглядывания длинноногой «девушки с наушниками».

На предложение выпить чаю господа ответили вежливым отказом – в отличие от Шевелева, который выдул три чашки и опустошил вазочку с печенюшками. Беседа протекала в неторопливом русле.

– Нам известно об агентстве «Профиль» и весьма неоднозначной репутации, закрепившейся за вашими работниками, – витиевато начал капитан Силантьев. – Но это не отеческий разнос…