Питер О'Доннелл - Я - Люцифер

Модести повернулась к нему, взяла свой бокал, приподняла, приветствуя его. Вобуа ответил тем же.

- Я плохо за вами ухаживаю, - сказал он. - Мне бы следовало предложить вам сигареты. Признаться, я бы и сам сделал то же самое. Когда у меня на душе спокойно, я люблю выкурить сигарету.

Модести улыбнулась.

- Сэр Джеральд старается говорить нечто в этом роде, но у него нет чисто французского таланта произносить такие фразы и в конце он обычно краснеет. - Она взяла сумочку, что лежала рядом с ней. - У меня "Голуаз", если это вас устроит.

- Отлично, - кивнул Вобуа. - И спасибо за сведения о Тарранте. Рад, что у этого старого лиса все же имеются недостатки.

Вобуа, конечно же, слукавил насчет сигарет. В его портфеле лежало несколько пачек. Но ему очень хотелось посмотреть, как грациозно действуют руки Модести, которая открыла сумочку, вынула золотой портсигар, зажигалку и передала их Рене.

- Спасибо, - сказал он, зажег ее сигарету, потом свою. Некоторое время они курили в молчании, затем Вобуа спросил: - Вы не рассердитесь, если я буду звать вас по имени?

- Я буду только рада, Рене.

- Скажите, Вилли Гарвин не собирается посетить Париж? Я бы хотел возобновить с ним знакомство. Интересный персонаж этот Гарвин.

- В высшей степени. - Модести задумчиво улыбнулась, оставив своего собеседника гадать, какие же образы проносятся перед ее мысленным взором. Но я понятия не имею, собирается ли он к нам.

- У него пивная в Англии? Он, наверно, там?

- Вряд ли. Перед Танжером я получила от него открытку из Токио. Он сказал, что поехал туда ради бань.

- Бань?

- Да. Ему нравится японский стиль. И японские массажистки.

- Ясно, - кивнул Вобуа. Пароходик сейчас проходил восточную оконечность острова Ситс. - Я хотел бы задать вам вопрос, - медленно сказал он, - но боюсь вас обидеть.

- Не бойтесь. Спрашивайте.

- В тот период, когда вы руководили Сетью, - начал Вобуа, осторожно подбирая слова, - вы действовали в сферах, которые, строго говоря, не являлись законными...

- Я имела самое прямое отношение к организованной преступности, спокойно подтвердила она. - Безусловно, я выбирала, чем заниматься, но тем не менее все это было противозаконно. Продолжайте допрос.

- Вам никогда не приходилось обеспечивать... - Вобуа сделал небольшую паузу и извиняющимся тоном закончил: - Безопасность, защиту?

- Специально - нет, - коротко ответила Модести. - На мой взгляд, это недалеко ушло от наркотиков и проституции. Но иногда партнеры просили нас обеспечить их защиту, и мы брали за это деньги. Ларош, например, как-то выяснил, что большие нехорошие мальчики хотят порвать его цепь игорных домов, и обратился ко мне. - Модести пожала плечами. - Но вообще-то мы этим занимались недолго.

- Почему?

- Вилли Гарвин изловил самого большого из этих нехороших мальчиков и послал его работать кочегаром на рыбацкое судно, которым мы пользовались в наших контрабандных операциях. Он работал три месяца, а капитан был очень строгий.

Этим все и кончилось. - Она пригубила коньяк. - Сеть время от времени обеспечивала защиту разным людям, но мы никогда не предлагали свои услуги силком.

- Большое спасибо... - протянул Рене, задумчиво чертя пальцем на бокале невидимый узор.

- Это все, что вы хотели узнать? - спросила Модести.

- Нет. - Рене замолчал, приводя в порядок свои мысли, а Модести спокойно ждала. - Этот вид рэкета, - наконец начал он, - означает обычно сбор небольших сумм с большого количества людей. Пример - владельцы маленьких магазинов в большом городе. Но как, по-вашему, Модести, можно ли действовать по-другому - собирать большие суммы с ограниченного количества лиц?

- Под угрозой чего?

- Смерти.

- Это может сработать один раз, - ответила она, пожимая плечами. Как, например, киднеппинг. Но как система не годится.

Вобуа стряхнул пепел с сигареты и кивнул.

- Предположим, что британское правительство получает уведомление о том, что один министр - скажем, жилищного строительства - умрет в течение полугода, если не будет выплачен выкуп в сто тысяч фунтов. К чему это может привести?

Модести рассмеялась и покачала головой.

- Это шутка?

- Конечно. Но все-таки если предположить, что я говорю всерьез? Какова будет реакция?

Модести пристально посмотрела на Вобуа, и всю ее веселость как ветром сдуло. Помолчав, она сказала:

- Сочтут, что это какой-то псих. Письмо передадут в полицию, вот, пожалуй, и все.

- А если в течение этих шести месяцев министр умрет?

- Какой смертью?