Ирса Сигурдардоттир: Возьми мою душу

Бирна вспомнила Эйрикюра, одного из постояльцев, специалиста по чтению ауры, и улыбнулась. Не успев войти в отель, он впился в нее взглядом, схватил за руку и прошептал: «У вас темная аура, берегитесь. Смерть бродит рядом с вами». Бирна поморщилась — у специалиста изо рта отвратительно пахло.

Все. Пять минут прошло. Можно со спокойной совестью уйти и снова приняться за работу. Время у нее было ограничено. Если бы не полученное сообщение, она бы и сейчас сидела над чертежами нового здания и — кто знает? — возможно, нашла бы приемлемое решение. Строение предполагалось возвести рядом с главным корпусом, но Бирна пока не нашла для него подходящего места. Не нравилась ей территория — куда ни смотри, все кажется неудобным. Почва вроде бы нормальная, рельеф — тоже, и тем не менее что-то Бирну смущало. Не устраивал ее этот участок, чувствовалась в нем какая-то дисгармония, но какая — она и сама не понимала. Куда бы она ни пыталась пристроить новое здание, не вписывалось оно ни в рельеф, ни в пейзаж — и все тут.

«Наверное, я просто устала. Слишком много думала, навоображала разной ерунды. Последние полтора года вкалывала не разгибаясь», — уныло подумала она. Йонас искал архитектора с определенным знаком зодиака, способного полностью сосредоточиться на проекте. Он попросил ее приехать, она согласилась и вот уже неделю безвыездно жила здесь, пытаясь выведать у служащих, не видят ли они чего-то странного, но безуспешно. В большинстве случаев ей задавали встречный, еще более простой и очевидный вопрос: «Почему бы не выбрать другое место, если территория вокруг главного корпуса вас так настораживает? Земли тут много». Они не понимали ее. Разбирались только в расположении созвездий. Бирна же, в свою очередь, разбиралась в расположении зданий. По ее мнению, новое строение следовало возводить рядом с главным корпусом, и нигде больше.

Крик чаек, и без того громкий, все усиливался, но Бирна не слышала его. Впав в глубокую задумчивость, она ничего не замечала вокруг. Осторожно ступая по камням, она направилась к тянувшейся вдоль берега широкой тропинке, посыпанной гравием. И внезапно остановилась как вкопанная, внимательно прислушиваясь. Позади нее скрипнули камни. Она собиралась уже было обернуться, обжечь его гневным взглядом и высказать свое недовольство, накопившееся за время бесцельного ожидания. Ведь из-за него она бездарно истратила чертову уйму времени. Начав движение, она заметила его. Он стоял совсем рядом. Полностью повернуться она не успела. Сквозь истошный крик птиц на утесе Бирна явственно услышала свист рассекаемого морского воздуха, краем глаза успела заметить стремительно приближающийся к голове крупный камень и в тот же миг почувствовала страшный удар в лоб. Больше она ничего в этой жизни не увидела. Зато многое почувствовала. Погрузившись в смутное состояние, напоминавшее полусон, она ощутила, как ее волокут по грубой земле. Ощутила холод тумана и мурашки по всему телу, с которого сползала одежда, привкус крови на губах и тошноту. Ноги пронзила жуткая боль.

«Что происходит?» — изумлялась она, словно в полусне, непонятном и неуловимом. В ушах звенел знакомый голос, но почему этот человек так поступал с ней? Она попыталась заговорить, но не смогла вымолвить ни слова. Странный хрип вылетел из ее горла. Происходящее казалось невероятным.

Прежде чем провалиться во тьму, она вспомнила, что так ничего и не прочитала о происхождении горы Киркьюфелл. Это было самое неприятное из всех ощущений.

Пара нырявших в воду чаек, за которыми Бирна наблюдала совсем недавно, сидела на берегу, глядя на нее сквозь туман. Птицы терпеливо ждали, когда вновь воцарится тишина. Все здесь живут своей жизнью, сами о себе заботятся. И никто не должен голодать.

— Не представляю, что могло случиться с Бирной, — пробормотал Йонас, потянувшись к чашке с напитком, чудодейственные свойства которого только что воспевал Торе.

Это был особый отвар из смеси местных трав, способных, по словам Йонаса, излечивать всевозможные боли и немощи. Тора пригубила настой и по отвратительному вкусу сразу поняла: снадобье обладает исключительной пользой.

— Я так хотел познакомить вас, — прибавил Йонас, отпил глоток и осторожно опустил на блюдце тонкую, китайского фарфора, чашку с изящно изогнутой ручкой. В громадной его лапище она выглядела наперстком, а блюдце — расплющенной монеткой. «Какой нелепый вид, — подумала Тора. Йонас, высокий и широкоплечий, крупный, но не толстый, с обветренным загорелым лицом, скорее напоминал бывалого рыбака. — Ему бы прихлебывать на борту траулера горячий кофе из обливной кружки, а не лакать несусветное травяное варево из наперстка после занятий йогой».