Дэвид Гранн - Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления

— Моя дочь — добрейшее на свете существо, ею так легко манипулировать, — вздыхала Беверли.

За пределы Соединенных Штатов Беверли выезжала разве что в Тихуану, об Испании ничего не знала, в акцентах не разбиралась. После исчезновения Николаса она часто смотрела телепрограммы о похищенных детях и была готова к самому неожиданному и страшному.

На Кэри же давило бремя ответственности: мало того что компания оплатила ее поездку, семья надеялась, что она вернется домой с их ненаглядным Николасом. И вот, хотя Бурден называл ее «Кэри», а не «сестрицей», как Николас, хотя в его английской речи явственно слышался французский акцент, Кэри ни на минуту не усомнилась в том, что перед ней ее брат. Тем более все нестыковки «Николас» мог списать на годы мучений. И нос его — точная копия носа дядюшки Пэта; и татуировка с крестом на том же месте, что у Николаса, и он все-все знал про «свою» семью, о каждом из родных спросил поименно.

— Он сразу покорил мое сердце, я хотела ему верить, — вспоминала Кэри.

Она показала Бурдену семейные фотографии, и тот всех «узнал»: вот мама, вот единоутробный брат, а вот и дедушка. Ни американские власти, ни испанские не задали никаких вопросов, стоило только Кэри узнать брата. Николас пропадал три года и, ко всеобщей радости, нашелся. ФБР не привыкло относиться с подозрением к пропавшим и найденным детям.

Позднее представитель агентства говорил мне, что случая, подобного делу Бурдена, у них никогда прежде не было. Кэри присягнула перед испанскими властями в том, что этот мальчик — ее брат и гражданин США. Ему в ускоренном порядке выдали американский паспорт, и уже на следующий день он летел в Сан-Антонио.

Поначалу Бурден размяк и принялся мечтать о том, что у него теперь будет «настоящая семья». Но уже на полпути ему, по выражению Кэри, «поплохело», он дрожал и заливался потом. Она попыталась успокоить «брата», но тот знай твердил, что самолет непременно разобьется. Потом уж он признавался, что мечтал об авиакатастрофе, не видя иного выхода из созданной им же самим безнадежной ситуации.

18 октября 1997 года самолет приземлился на территории США; все родные Николаса ждали его в аэропорту. По фотографиям, которые Кэри захватила с собой в Испанию, Бурден узнал всех: Беверли, мать Николаса; Брайана Гибсона, тогдашнего мужа Кэри; Коди, четырнадцатилетнего сына Брайана и Кэри, и их десятилетнюю дочь Шантель.

На семейной встрече отсутствовал только сводный брат Николаса Джейсон — он жил в Сан-Антонио и проходил там программу излечения от наркотической зависимости. Друг семьи заснял радостное свидание: Бурден, весь закутанный, шляпа надвинута на лоб, карие глаза скрыты за солнечными очками, на руках перчатки — самодельная татуировка успела поблекнуть. Мошенник был уверен, что родственники Николаса тут же его линчуют, а они кинулись обнимать его, приговаривая, как по нему стосковались.

— Мы все прямо чуть не рехнулись от переживаний, — вспоминал потом Коди.

Только мать Николаса держалась в стороне. «Она почему-то не возбудилась», — рассказывала мне Шантель. Вела себя совсем не так, как следовало бы матери, «которая только что обрела сына».

Неужели Беверли разгадала его? Бурден занервничал, но наконец мать все-таки тоже обняла его, все уселись в «линкольн» Кэри и поехали в «Макдоналдс» за чизбургерами и картофелем фри. Встреча прошла успешно.

— Он сел между нашей мамой и моим сыном, — рассказывала Кэри, — и говорил, как соскучился по школе, про Джейсона спрашивал, когда же, мол, они увидятся с братом.

На семейном совете постановили, что жить мальчик будет не с матерью, а с Кэри и Брайаном.

— Я работала по ночам и боялась оставлять его одного, — пояснила Беверли.

Кэри и Брайан повезли «Николаса» в свой трейлер в безлюдной лесистой местности Спринг-Бранч, в шестидесяти километрах к северу от Сан-Антонио. Бурден все время глядел в окно, проезжая по грязной, избитой дороге мимо брошенных ржавых грузовиков, бетонных построек, бродячих собак, с лаем бросавшихся на проезжавшие машины.

— У нас там не было ни Интернета, ничего такого, — рассказывал Коди. — Чтобы подключиться, нужно было ехать в Сан-Антонио, не ближе.

Тесный трейлер не очень-то соответствовал американской мечте Бурдена, которой он столько раз любовался в кино. Ему пришлось жить в одной комнате с Коди, спать на полу на пенном матрасе. Работы у него было по горло: чтобы действительно «стать» Николасом и прижиться в семье, ему требовалось собрать как можно больше информации, и Бурден принялся умело выпытывать любые подробности. Он листал альбомы с фотографиями, смотрел видеозаписи семейных праздников, а порой даже тайком залезал в ящики с документами и письмами. Стоило ему заполучить какие-то полезные сведения от кого-то из членов семьи, он тут же пересказывал их другому родственнику, выдавая это за собственные воспоминания. Так, в разговоре он как-то «припомнил» случай, когда столкнул Коди с дерева и Брайан, его отец, страшно разозлился на него.