Дэвид Гранн - Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления

— Полиция не может гарантировать людям безопасность, — заявил нам «атташе». — Приходится вооружаться, чтобы защитить себя.

И он принялся прокладывать нам путь сквозь толпу носильщиков, водителей, нищих и карманников. Пахло потом, едой, мы почти бежали к машине, отталкивая тянущиеся со всех сторон руки, — кто что-то клянчил, кто предлагал поднести багаж.

— Добро пожаловать на Гаити, — съехидничал Ларосильер.

Город Гонайвес, где проходил суд, расположен всего в ста с небольшим километрах от Порт-о-Пренса, однако, поскольку на Гаити отсутствуют шоссе, на дорогу у нас ушло полдня.

Здание суда находилось в центре города, его окружали трактора с трейлерами — баррикада, защищавшая его от готовой прорваться внутрь толпы. Мы вошли; вооруженные охранники на входе обыскали нас, мы прошли одно помещение, другое и, к моему изумлению, оказались в открытом дворе, где под белым тентом и происходило заседание суда. Судья в черной мантии и высокой шляпе с белой лентой восседал за столом; вместо молотка в руке у него был колокольчик. Двадцать два подсудимых сидели, охраняемые вооруженными тюремщиками.

Ларосильер подсел к другим адвокатам, а мы с «атташе» устроились позади, среди десятков свидетелей, жертв и просто зрителей. Не успел я сесть, как прокурор принялся орать на Ларосильера, потрясая в воздухе кулаком и требуя, чтобы тот назвал свое имя и объяснил, с какой целью явился сюда. «Атташе», опустившийся было на скамью возле меня, вскочил на ноги еще прежде, чем Ларосильер успел ответить. Толпа завопила: «Тото Констан! Тото Констан!» Прокурор вопил еще громче. Люди оглядывались по сторонам, как будто ожидая увидеть под белым тентом самого Тото Констана. «Атташе» уже стоял возле Ларосильера, мрачно скрестив руки на груди.

Свидетели обвинения повторяли, в общем, одну и ту же историю: 22 апреля 1994 года солдаты и члены Фронта ворвались в деревню Работе. Людей выгоняли из домов, убивали, сбрасывая в сточные канавы, грабили и пытали. Прежде во время подобных налетов жители деревни бежали к морю и отплывали от берега в своих рыбачьих лодках, но на этот раз вооруженные люди уже поджидали их у лодок и сразу же открыли огонь.

— Я успел влезть на борт, — свидетельствовал под присягой один из пострадавших, Анри-Клод Элисм, — и видел, как солдаты застрелили Жан-Клода.

Абдель Сен-Луис, тридцатидвухлетний рыбак, показал:

— Я бежал к лодке. Увидел Юфу, члена Фронта, который командовал отрядом солдат. Они стали стрелять в меня, потом избили и бросили в лодку. Заметив в соседней лодке людей, они выстрелили и ранили двух девушек, Розиану и Дебору.

Согласно показаниям свидетелей, в результате этого налета десятки людей были ранены и по меньшей мере шестеро погибли, хотя прокурор полагал, что жертв было намного больше: ходили слухи, что тела наскоро зарыли у самой кромки воды, а затем волны размыли песок и унесли трупы в море.

— Я спустился к берегу и увидел, что лодка брата залита кровью, — свидетельствовал Селони Серафин. — Брата я нашел только 28 апреля. Он и его друг, Шарите Калет, были связаны и мертвы. Мне даже не позволили забрать тело. Я требую справедливости.

Многие показания вызывали возмущенные вопли из зала, и судья звонил в колокольчик, требуя соблюдать порядок. В тот день свидетелем выступала Карен Бернс, эксперт-патологоанатом из Соединенных Штатов. Потом должны были огласить результаты анализов ДНК. Впервые в гаитянском суде в качестве доказательств использовались данные медицинской и генетической экспертиз.

Все в изумлении затихли. Бернс разложила перед собой человеческие кости, выкопанные на побережье океана у Работе в 1995 году. Зрители и присяжные вытягивали шеи, пытаясь разглядеть останки и слушая комментарий Бернс.

— Вот тазовая кость, — продемонстрировала она, потом отложила эту кость и подняла всем на обозрение другую. — Этот человек был найден с веревкой на шее. И вот эта веревка. — Она предъявила веревку; вокруг послышались вздохи и стоны.

Ларосильер сохранял невозмутимость. Он, как и его клиент, утверждает, что никакой резни не было, что все это инсценировка, устроенная с целью дискредитации FRAPH и военного режима.

— Ради таких моментов я и живу, — рассказывал он мне в тот вечер, прихлебывая ром за столиком в ресторане отеля. — Эта женщина провела медицинскую экспертизу на месте, которое не охранялось. Подумайте! Я и сам мог бы наведаться на кладбище, выкопать трупы и подбросить их на место «массовых убийств».