Алина Егорова - Дар богов

– Вы этого человека видели? – предъявил он ей фото блондина, сделанное с видеозаписи.

Улыбка на лице девушки слегка исказилась – ее губы нервно дернулись, в глазах отразилось смятение.

– Вроде бы, – пробормотала она.

– Когда он здесь был?

– В субботу, часов в одиннадцать. Мы только открылись, он сразу и подошел.

– Он как-нибудь представился? И чего он хотел?

– Назвался как-то по-простому. То ли Иваном, то ли Василием. Сказал, что ищет художника, который «Солнце в реке» написал.

– Так и сказал – художника, не картину?

– Да, художника. Он даже имени его не знал. Я ответила, что выставка откроется в среду и на ней он сможет увидеть всех художников, в том числе и Малуниса. Но Иван или Василий… а может, Семен? Нет, точно – не Семен. Не могу вспомнить его имя. Так вот, этот гражданин пожелал срочно увидеть Малуниса. Мол, у него к нему дело.

– И вы дали ему адрес, где остановился художник?

– Я не хотела этого делать. Я не понимаю, как так получилось! И вообще, как он попал на территорию выставки? Ведь для посетителей она еще закрыта! Он такой обаятельный, что сопротивляться было невозможно. Так убедительно говорил, я даже не поняла, что именно, но с ним… хотелось соглашаться. А что такое, он что-нибудь натворил?

– Выясняем, – лаконично ответил Михаил.

– С виду приличный человек, и не подумаешь, что преступник. Он еще мне шоколад подарил. Фирменный, с какой-то презентации, я еще подумала – деловой человек, раз на презентациях бывает.

– Фирменный, говорите? Позвольте взглянуть.

– Так я его… съела уже.

– А обертка? Что там было написано? Вспоминайте!

– Вроде «Арт» какой-то… Ой, сейчас.

Девушка шмыгнула за свою стойку и исчезла под столом. Послышалось шуршание бумаги.

– Вот! – вытащила она из мусорного ведра смятый сине-белый фантик с надписью «Арт Гостилицын».

Закрытый клуб «Арт Гостилицын» был широко известен в узком кругу. Он принадлежал Якову Гостилицыну, весьма эпатажному молодому человеку. Детство Яша провел в поселке рядом с аэродромом Гостилицы и изначально носил самую заурядную фамилию – Петров. Но нежная, возвышенная душа Якова не могла с этим смириться. Дождавшись совершеннолетия, юноша поменял паспорт и стал Гостилицыным, после чего принялся всех убеждать, что он имеет дворянские корни. Новоиспеченный Гостилицын так искренне это говорил, что вскоре и сам себе поверил, а когда он внезапно получил наследство от бросившего его в младенчестве отца, у Якова от осознания собственного величия и легких денег чуть не помутился рассудок. Хотя некоторое душевное расстройство все же случилось. Деньги жгли его карман и требовали немедленной траты. Потратить же их хотелось с размахом и как-нибудь экстравагантно, что Яков и сделал. Он выкупил подвал в одном из старых домов и переоборудовал его в «демонический» клуб. Демонический – потому что и сам он увлекался чертовщиной, но считал свое увлечение не дуракавалянием, как говорили окружающие, а высоким, далеко не всем понятным искусством. Посему в названии клуба появилась претенциозная приставка «Арт». По замыслу Якова, в стенах клуба должны были собираться любители магии. Каждую неделю там проводились спиритические сеансы, на которые допускались не все, а лишь личности с фиолетовой аурой. Цвет ауры определялся хозяином клуба на глазок. Также у Гостилицына проходили шабаши и гадания. Яков любил широко гульнуть и пустить людям пыль в глаза. Одно время в городе висели растяжки с его физиономией и рекламой клуба. Но растяжки оказались дорогим удовольствием, и Якову, чтобы не вылететь в трубу, пришлось от них отказаться. Но совсем уж обойтись без презентаций себя, любимого, он не мог. В связи с чем время от времени на свет появлялись листовки, буклеты и прочая печатная продукция с его именем. Гостилицын проявлял изобретательность. Например, однажды он заказал в типографии обертки для шоколада с названием клуба, в которые потом собственноручно обернул шоколад «Аленка» и небрежно разложил его на столах на одной из недавних вечеринок. Гости пришли в восторг от столь изящной рекламы и оценили нежный вкус шоколада, который, по их словам, напоминал швейцарский.

Миша Костров явился в «Арт Гостилицын» в неподобающем виде, то есть в обычной куртке и джинсах, отчего чуть был не отсеян на «фейс-контроле» охранником дядей Колей, выписанным Яковом из родного поселка – за пиво и койко-место в закутке клуба. Спасло оперативника служебное удостоверение. Он проник в полумрак подвала, прошел по узкому коридору, пропахшему какими-то терпкими травами, вызывавшими воспоминания об отдыхе в Египте, и оказался в зале с размещенными на полу, на подушках вместо стульев, эпатажно одетыми людьми. Девицы с необычными прическами и ярким макияжем, одетые как на показе высокой моды – в туалеты нелепых фасонов, и мужчины, наводящие на смутные мысли о чертогах графа Дракулы. Под монотонную ритуальную музыку они что-то курили и церемонно пили вино. На появление постороннего публика отреагировала вяло, словно Миша был привидением, коих в сем клубе обычно шастает тьма-тьмущая. Привидение, однако, включило свет и тем самым нарушило общий интим. На возмущенное «Ууууу!» Костров взмахнул удостоверением и, поскольку не обнаружил ни одного стула, уселся на пол, на свободную подушку.