Николай Оганесов - Играем в 'Спринт'

Я лежал и думал о будущем. Нужно ли говорить, что оно виделось мне исключительно в розовых тонах. Скоро все закончится. Я переберусь в свою комнату с душем и двухконфорной плитой. Буду жить как нормальный человек, сидеть у окна с видом на... собственно, не так уж важно, куда выходят окна моего будущего жилища - на море, горы или на пальмовую рощу, - важно, чтобы тамошний пейзаж не портили подонки типа Стаса и его подручных. Сейчас само их существование казалось нелепым и противоестественным.

А может, их действительно нет? Может, я и впрямь видел сон - дурной сон, за которым, как водится, наступило пробуждение?

Еще немного, и я бы окончательно в это поверил, но тут взгляд случайно упал на висевшую у двери сумку. Я сам повесил ее на гвоздик и слишком хорошо знал, что в ней, чтобы делать вид, будто меня это не касается. Внутри лежали магнитофон и кассета, и, как ни грустно было расставаться с мечтой о всеобщей гармонии, пришлось срочно опускаться на грешную землю.

Я еще пытался замедлить падение, но это не помогло. Беззаботное настроение улетучивалось как воздух из дырявой велосипедной камеры. В памяти обрывками, а потом со все новыми и новыми подробностями всплыл записанный на пленку разговор, встреча с Витьком, пустынный переулок, накрытый шапкой тумана, и свет фар, бьющий прямо в лицо.

Это были картины другого мира - не того, тихого и уютного, что умещался в габариты изолированной квартиры, а огромного сложного мира, где ни на миг не прекращалась борьба, где еще есть алчность, подлость, жестокость и преступники, увы, пока тоже не перевелись. В этом, реальном, мире розовая краска расходовалась куда экономней, в нем рвались бомбы, умирали дети, выжигали землю продукты ядерного распада, и, хочется нам того или нет, ни одно из его противоречий не обходит нас стороной...

Я перевел взгляд на заросшее виноградом окно, но ощущение покоя больше не возвращалось.

Там, на улице, меня наверняка уже поджидали люди, в существовании которых я имел глупость усомниться. Они, конечно, не сон и не плод воображения, и им наплевать, что я о них думаю. У них свои проблемы: они притаились и стерегут добычу, готовые взять ее любой ценой, пусть даже ценой человеческой жизни.

Не берусь утверждать, но, похоже, меня угораздило попасть сразу между двух огней.

С одной стороны, за мной охотились те (или тот?), кто участвовал в ограблении и кто, по всей видимости, убрал сначала Кузнецова, а за ним и Герася. С другой стороны, каждый мой шаг контролировался тем (или теми?), кто задумал и спланировал ограбление, но не успел его осуществить и теперь подозревает, что я был в сговоре с Сергеем и что деньги находятся у меня. И те и другие одинаково опасны, но самое поразительное, что и тем и другим мог оказаться один и тот же человек, - вот это уж совсем не укладывалось в рассудке. То есть я допускал, что подобный ход давал какие-то особые преимущества преступнику, но в таком случае пришлось бы признать, что мы имеем дело не с человеком, а с выжившим из ума компьютером.

Впрочем, лучше не зарекаться. Не так уж они просты, эти джентльмены из "Страуса". Я и раньше встречался с ними, хотя до сих пор как-то не принимал всерьез. В подъездах и закутках магазинов они выглядят в общем-то безобидно: ну, мелкий спекулянт, ну, сдерет лишку, зато достанет нужную вещь - дело вроде житейское. Но, видно, таково свойство дармового рубля: погоня за ним рано или поздно приводит к насилию.

Истина, быть может, и банальная, вернее, кажется банальной, пока не испытаешь ее на собственной шкуре.

Понадобилось пройти весь путь от "сходняка" до гостиничного холла, чтобы очевидной стала связь между "маленьким бизнесом", которым занимаются эти джентльмены, и двумя зловещими убийствами. Я не оговорился: даже если Кузнецов не был убит, если он погиб в результате несчастного случая или что, на мой взгляд, совсем маловероятно - сам наложил на себя руки, это ничего не меняет, все равно его смерть была прямым и, пожалуй, закономерным итогом отношений, которые связывали его с компанией из "Страуса". Так же, кстати, как и смерть Герася.

Симаков сказал, что у меня слишком мало шансов установить истину. Наверно, он прав. Я не знал, кто ждал Кузнецова за дверью бухгалтерии, кто пришел с ним на санаторский пляж, кто сидел за рулем автомашины вчера в Якорном. Но у меня скопилась изрядная информация о самом Кузнецове, а это чего-то да стоило. Собранные из разных источников, сведения о нем не во всем совпадали, однако это был уже не тот безликий манекен, с которым я повстречался однажды вечером.