Николай Оганесов - Визит после полуночи

Что ж, мне тоже.

- Если я вас правильно понял, вы легли в девять и спали все это время?

- Не совсем так.

- Уточните.

- До девяти мы играли в преферанс. Вас это тоже интересует? Могу рассказать о ходе игры.

- Пока в этом нет необходимости, - говорю я и, чтобы он не обольщался, повторяю: - Пока нет. Когда вы сели за карты?

Кажется, он сообразил, что от него требуется.

- Хорошо, я скажу. Сели мы в шесть. Играл Тенгиз, вы его видели. Играл еще Лисневский...

- Как зовут Лисневского, не знаете?

- Как будто Родион, но я не уверен.

- Продолжайте.

- Играл Виталии Рубин и я. В начале десятого закончили. Я вместе с Квасковым...

- Кто такой Квасков? - вновь перебиваю я.

- Он из пятого купе.

- Так. И что же вы сделали вместе с Квасковым?

- Пошли в вагон ресторан ужинать. Вместе с нами пошел Жохов. Около десяти я ушел, а они остались. У себя в купе я лег спать. Остальное вы знаете: услышал шум, проснулся увидел на полу Рубина.

- Когда вы вернулись из ресторана он был еще жив?

Задавая вопрос, я не рассчитывал застать собеседника врасплох, но он опустил голову пробормотал что-то на не знакомом мне языке, потом, запинаясь ответил.

- Я не знаю я не знаю жив он был или нет... нет...

- Он лежал неподвижно?

- Не знаю.

- Но он находился в купе?

- Там было темно.

- А свет? Вы что не включали свет?

Он отрицательно мотнул головой.

- Стало быть вы хотите сказать, что после возвращения из вагона-ресторана вы не видели Рубина?

- Я думал, что он спит на верхней полке.

Оригинально пассажир раскладывает постель на нижней полке, а спать ложится на голой верхней? Но самое интересное другое. Рубин в это время был уже мертв. Выходит, Эрих перешагнул через труп и лег спать?!

- Ладно, - поразмыслив, сдаюсь я, - а вы не допускаете, что Рубин просто вышел из купе? Вышел, а потом когда вы уже заснули, вернулся.

- Я думал, что он спит на верхней полке, - повторяет Эрих и отводит свои голубые, с примесью серого глаза, похожие на холодные скользкие льдинки.

- Вы быстро заснули?

- Сразу.

- Получается, что могли не услышать, если кто-то входил в купе в этот промежуток времени?

- Я спал крепко.

Делаю паузу, чтобы осмыслить услышанное, а может, чтобы дать ему еще один шанс сказать правду. Но Янкунс этим шансом не пользуется - молчит.

- Итак, вы проснулись от шума?

- Да, от шума, - подтверждает он и тут же поправляет себя, в точности повторяя интонации Жохова. - В общем, были какие то звуки... Но я не утверждаю... Как это сказать по русски? Может мне привиделось... да-да, привиделось во сне...

Сказав это, Эрих вымученно улыбается и, желая придать своим словам больше убедительности, добавляет:

- Жохов ведь тоже слышал шум. Я и подумал...

- Так вы слышали или подумали что слышали? - пытаюсь шутить я, но ирония на него не действует.

- Не знаю, скорее всего не слышал.

- Эрих, почему вы ушли из ресторана раньше чем остальные?

- Меня не устраивала компания.

- Кто именно? Жохов или Квасков?

- Оба. Жохов выпил много пива и вел себя несносно. А Квасков молчал будто немой.

- А в чем конкретно выражалось несносное поведение Станислава Ивановича?

- Ну, не знаю. Просто неприятный человек. Жалобы какие-то угрозы.

- А если еще конкретней?

Янкунс внимательно смотрит на меня точно взвешивая, стоит ли посвящать меня в свою тайну. Потом решившись говорит быстро заметно волнуясь:

- Вы сыщик. Вы должны хорошенько этом разобраться. - В спешке он пропускает предлоги, но все так же тщательно подбирает слова. - Это очень темная история. Я не хочу наговаривать напрасно. Жохов угрожал подраться Виталием. Он очень ревнивый.

- У него что же, были основания ревновать?

- Наверно были, - наконец решается сказать он, и у меня возникает четкое ощущение, что в этот момент он кого-то предал. - Когда мы играли в преферанс, - продолжает Эрих. - Рубин выходил из купе. А в ресторане Жохов сказал нам, что нашел у жены зажигалку Виталия. Это чистая правда.

- Вы не помните, на какое приблизительно время Рубин выходил из купе во время игры в карты?

- Всего на несколько минут.

- Какие именно угрозы высказывал Жохов?

- Он ругался, угрожал, сказал, что разделается с "этим щенком".

Я чувствую, что продолжать разговор бессмысленно, отпускаю Эриха и выхожу следом за ним.

Веснушчатый сержант вскакивает с откидного сиденья и вопросительно смотрит на меня.

Ноль часов двадцать минут

------------------------

Ритмичный стук колес напоминает о времени. Его крайне мало - каждая секунда на счету. В нашем распоряжении только одна ночь. Завтра по прибытии поезда на конечную станцию пассажиры разойдутся, разъедутся кто куда, и тогда ищи ветра в поле.