Чарлз Тодд - Свидетели Времени

— Как подвигается ремонт? — Ратлидж чувствовал запах непросохшей краски.

— С гораздо большим успехом, чем работа над проповедью. Только кажется, я зря торопился — моя сестра сомневается, что надо менять школу посреди года. А дети не хотят уезжать от своих товарищей. Да и ее друзья тоже говорят, что она не будет здесь счастлива. Мне и для нее надо подобрать нужные слова, чтобы уговорить, — со вздохом сказал викарий.

Когда они сели в гостиной, с ее суровой викторианской обстановкой, Хэмиш недовольно заметил: «Плохое место для откровений».

Ратлидж вынужден был согласиться. Особенное впечатление производил камин, украшенный горгульями и агонизирующими кариатидами, которые поддерживали карниз. Их мускулистые тела и страдальчески искривленные рты были на редкость правдоподобны.

Симс, поймав взгляд инспектора, улыбнулся:

— Я нахожу эту обстановку весьма полезной, когда обсуждаю поведение некоторых малолетних шалунов в церкви во время службы, они не сводят глаз с этих чудовищ, и мои слова до них лучше доходят.

— Я бы предпочитал, работая, сидеть к ним спиной, — сказал с усмешкой Ратлидж, — исключением могли быть только темы Страшного Суда.

Симс рассмеялся:

— Мне и в голову такое не приходило. Эта комната служила рабочим кабинетом прежнего викария, и я просто последовал его привычкам.

— А может быть, надо было подыскать более веселое место? Здесь столько комнат, гораздо менее угрюмых.

Симс кивнул:

— Есть у меня небольшой кабинет, очень славный. Теперь расскажите, что привело вас ко мне? Есть новости о том человеке, которого арестовал Блевинс?

— Полиция все еще ведет расследование. — Ратлидж помолчал. — Вы были там, когда отец Джеймс покидал дом Герберта Бейкера?

— Да. Он спустился от больного, вошел в гостиную, и ему предложили чаю, и, хотя он очень устал, он все-таки присел и постарался, как мог, утешить семью и разрешить их недоумение, почему Бейкер послал за католическим священником.

— Он ничего не держал в руках, что мог дать ему Бейкер, ни конверта, ни документа, ни… — Ратлидж оставил фразу незаконченной.

— Нет. У него с собой была сумка с облатками и вином для причастия. Если Бейкер ему что-то и дал, этот предмет был очень маленьким, чтобы туда поместиться. Или в карман. Почему вы спросили? У семьи что-то пропало? Я не могу поверить…

— Ничего не пропало, — быстро ответил Ратлидж. — Просто у меня возникла мысль, не дал ли ему Бейкер письмо, чтобы он отправил его по почте? Это было бы объяснением его последнего желания. — Он пожал плечами, как будто подчеркнув, что вопрос не важен. — Отнесите это просто к любопытству и изощренности полицейского ума. Нет, меня привело к вам это.

Он достал из нагрудного кармана небольшую часть свернутых вырезок и протянул викарию.

Викарий стал просматривать вырезки.

— Это из газет по поводу катастрофы, той, всемирно известной, когда утонул «Титаник» в двенадцатом году. — Симс вопросительно поднял глаза на Ратлиджа, ожидая пояснений. — Они принадлежали Бейкеру?

— Не думаю, что они когда-нибудь имели отношение к Бейкеру. Нет. Я нашел их среди бумаг отца Джеймса. И вот еще. — Он достал из кармана фотографию.

Симс, с трудом скрывая волнение, воскликнул:

— Как вам удалось на это выйти?!

— Вы узнаете женщину? — спросил Ратлидж.

— Подождите. Сначала я хочу знать, где вы это взяли?

— Она была среди вещей отца Джеймса. Я узнал, что незадолго до смерти он добавил в завещание пункт о передаче этой фотографии одному человеку.

Викарий побледнел, как будто сердце перестало качать кровь.

— Не мне! Он никогда бы не завещал ее мне! — У него перехватило дыхание, он не мог отвести глаз от снимка, держа его перед собой обеими руками, как драгоценность или как опасную вещь.

Ратлидж спросил:

— Почему? Вы знали женщину?

— Я знаю… Знал ее.

— Можете назвать имя? — Он спросил осторожно, понимая, что ступил на зыбкую почву голых эмоций.

— Она умерла! И пусть покоится с миром. Она не имела никакого отношения к отцу Джеймсу.

— Он никогда ее не встречал?

— Конечно, встречал! Но она не была его прихожанкой и не жила здесь, в Остерли. — Викарий говорил сбивчиво и горячо.

— Значит, она была в вашем приходе.

— Нет, ничего подобного.

Он с видимым усилием отдал фотографию Ратлиджу. Как будто этим жестом отвергая расспросы и закрывая тему.

— Вы не назвали ее имя, — напомнил инспектор.

— Послушайте, — в глазах викария была боль, — это личное дело. Она не имела отношения ни к церкви, ни к священнику, ни к его смерти. Да и как она могла? И ко мне тоже. В том смысле, что прошло семь лет, как ее нет. И оставьте ее в покое.