Чарлз Тодд - Свидетели Времени

— После всего, что я узнал об отце Джеймсе, у меня не сложилось впечатления, что его стали бы излишне тревожить признания Бейкера о грехах молодости.

— Отец Джеймс частенько меня удивлял своим отношением к людям, своим искренним сочувствием и страстным желанием помочь заблудшим душам. Я всегда восхищался им. — Доктор снял с ручки колпачок. — Я уделил вам гораздо больше времени, чем мог. Мне необходимо срочно закончить отчет. Один из моих пациентов находится в Лондоне и ждет операции. Я должен отправить свое заключение.

— Всего только два вопроса, прошу вас. Вы знаете хоть одного человека в городе, кто мог затаить обиду или злость против отца Джеймса?

— Это просто невозможно. Вот его предшественника, аристократа по происхождению, уважали, но не любили. А отец Джеймс был таким искренним и добрым человеком, таким открытым, он выполнял свой долг от всего сердца и никогда никого не осуждал. Я не был его прихожанином, но слышал, что он читал проповеди так задушевно и интересно, что дерево могло запеть.

— Мне известно, что он был капелланом на фронте и его отослали по болезни. Тяжелая дизентерия.

— Да, она перешла в хронику, и он умер бы в течение месяца, если бы его не отправили домой, где чистая вода, нормальная еда и покой сделали свое дело. Отец Джеймс очень переживал и рвался на фронт. Но монсеньор Хольстен из Нориджа его приструнил, напомнив, что Господь, а не отец Джеймс решает, где ему лучше служить. И как ни странно, это оказалось правдой. Когда разразилась эпидемия испанки, он был моей правой рукой. Половина больных осталась в живых только благодаря отцу Джеймсу. Он проявил необычайную выносливость, как будто был сделан из железа.

Ратлидж поблагодарил Стивенсона и уже у двери обернулся и спросил:

— А когда умер Бейкер? До или после осенней ярмарки у церкви Святой Анны?

— День или два после. Я помню, как викарий говорил что-то о погоде, о том, что разразившийся шторм не испортил праздник. Рад был вам помочь. А теперь — прощайте.

Хэмиш ворчал, пока Ратлидж покидал дом доктора: «Если не свое здоровье беспокоило священника накануне смерти и не признания этого человека, Бейкера, что тогда не давало ему спать? Что-то произошло на ярмарке у церкви?»

— Да, я и сам думал об этом. Иногда люди приезжают издалека на такие праздники. На ярмарках и базарах можно что-то продать или купить. А еще там балаганы и заезжие артисты, веселье и хорошая еда.

«Люди и на похороны едут издалека».

— Но ярмарка привлекает их больше. Кстати, когда хоронили Бейкера, то не отец Джеймс проводил службу на похоронах, это сделал викарий.

Глядя на улицы Остерли, где бледный рассеянный солнечный свет отражался от кремнистых стен домов, Ратлидж думал, что завтра утром уедет в Лондон. Назад, к своему столу в Ярде, заваленному бумагами, к нераскрытой почте, ждавшей дома в гостиной, и не будет запаха болот и криков чаек над головой. Он решил, что местная полиция лучше знает своих людей, так что ему больше здесь делать нечего.

Но так ли это? Какая бы причина ни пряталась за зверским убийством священника, под каким бы предлогом преступление ни совершилось, кто-то слишком ловко скрыл следы.

Преступник очень умен или ему просто повезло?

Хэмиш тут же с насмешкой заметил: «Для человека, который не хочет быть вовлечен в расследование, ты задаешь слишком много вопросов».

— Я просто пытался как можно лучше разобраться, чтобы быть уверенным, что страхи епископа не имеют оснований.

Но было ли это правдой? Из опыта Ратлидж знал, как часто расследование заходит в тупик, когда полиция не умеет правильно задать вопросы. Или не видит перед собой очевидных фактов или улик, которые могли бы пролить свет на преступление. На первый взгляд незначительные связи между людьми могут оказаться решающими, но их не принимают во внимание. И большинство ошибок происходит из-за человеческого фактора — отказа быть объективным.

Как-то старый сержант в Скотленд-Ярде сказал ему, только начинающему свою карьеру:

— Никто не свободен от чувства вины. Но если ты ищешь правду — надо идти до конца.

Некоторые детали в этом деле вызывали любопытство, например реакция тех людей, кто был близок к отцу Джеймсу. Они начисто забывали о краже как о причине преступления, уверовав в то, что здесь скрыта настоящая трагедия и только этим можно объяснить такое убийство. Что у человека, а скорее чудовища, убившего отца Джеймса, мог быть дьявольский умысел. Никто не хотел верить в очевидное, что даже маленькая сумма могла привлечь обыкновенного грабителя.