Александр Ольбик - Доставить живым или мертвым

Слово взял Шторм-старший:

-- Пойдем с оружием одного типа...Полная унификация, чтобы в бою можно было заимствовать патроны друг у друга или употребить запас в случае ранения или гибели, -- слово "гибели" он произнес так же буднично, как если бы говорил о спичках или погоде. -- Поэтому берем с собой АК с подствольным гранатометом, а из пистолетов...Рекомендую "Глок", во-первых, многозарядный, во-вторых, проверенный, неприхотливый...

Шторм взглянул на Путина. Продолжал с улыбкой:

-- Правда, кое-кто из нас уже нацелился на "бизона"...Классное, конечно, оружие, ничего не скажешь, но в данном случае "калашников" с подствольником нам подходит больше...

Изербеков подтянул на автомате погон, подогнал под свой рост, затем, откинул приклад и навскидку прицелился в стоящего в углу спортзала "коня".

Те же люди в гражданском занесли в зал пачку коробок, к котором подошел Шторм, и взял одну из них в руки. Распечатал, извлек сложенные в вощенную бумагу какие-то приборчики. Это были обыкновенные слуховые аппараты, которыми пользуются люди с нарушенным слухом. Маленький наушник он сунул себе в ухо, скоба от него надежно обхватила ушную раковину.

-- Алик, -- обратился он к Воропаеву, -- скажи пару слов...Только тихо, почти шепотом...

-- А что сказать?

-- Все равно, например -- сколько сейчас времени...

Воропаев притушил голос:

-- Девятнадцать часов одиннадцать минут.

Шторм повторил:

-- Девятнадцать часов одиннадцать минут...Хорошо, кто еще расслышал слова Воропаева? -- Шторм обвел взглядом остальных.

-- Я слышал только первое слово. Второе не понял, -- великан Бардин шагнул в сторону Воропаева. -- Хотя от меня источник находился в пяти метрах, ближе всех...

-- В том-то и дело, -- Шторм извлек из уха наушник. -- В том-то и дело, что нам надо быть очень внимательными к любому малейшему звуку...Подойдите ко мне и возьмите каждый по аппаратику.

Последним к Шторму подошел Путин. Взяв в руки приборчик, он прочитал маркировку: "Закрытое акционерное общество глухонемых "Заря", г. Москва". Затем примерил наушник и отошел с ним немного в сторону. Услышал, как Изербеков говорил Воропаеву: "Алик, я ведь не сумасшедший, верно?" "Я так и не думаю, вроде у тебя с психикой все о,кэй". "Тогда объясни -- зачем президенту рисковать собственной шкурой?"

-- Отличный приборчик, -- улыбаясь, сказал Путин и, намотав провод на дужку, спрятал его в карман, в котором обычно хранится компас.

Ровно в двадцать часов они все были построены. Замыкающим был Путин. Новый начальник антитеррористического Центра Шторм, на которого внутренним указом президента и возлагалось командование группой, стоя перед ней, говорил:

-- Через несколько часов нам предстоит очень ответственная работа на территории, где хозяйничают боевики. В горах, в ночных условиях. Чтобы не засветиться, будем действовать без радиосвязи. Во всяком случае, на первом этапе операции...Пряников не обещаю, поэтому каждый из вас еще может все переиначить... Есть такие? Кто передумал? -- серые глаза Шторма обвели строй. -- Нет таковых? Ну и прекрасно! -- Он сменил ногу, опустил голову, что-то обдумывая. Продолжил: -- С нами пойдет президент России и прошу всех это воспринимать спокойно. С него такой же спрос, как и с каждого из нас. Но чтобы я тут вам ни говорил, вы, конечно, все равно будете это про себя держать и каждый из вас захочет перед своим главнокомандующим повыпендриваться...Так что предупреждаю, никаких картинных телодвижений не потерплю. Только беспрекословное выполнение команд, кошачий шаг и предельная бдительность могут помочь нам вернуться.

-- Разрешите вопрос, товарищ полковник?

Шторм еще не привык к новому званию, а потому пару секунд стоял растерянный, не зная как реагировать на слова своего сына.

-- Что у тебя капитан? -- наконец произнес Шторм.

-- Раненых подбираем?

-- Это будет зависеть от ситуации, от тяжести ранения, а главное, от самого раненого. Если кто-то из нас готов принять смерть, чтобы спасти операцию, мы на это пойдем. Может случиться, что половина группы выйдет из строя -- что прикажете делать? Но и попадать к бандитам мы тоже не имеем права. Выход один -- самоликвидация. И мы к этому все должны быть готовы.

-- Это касается и президента? -- спросил прапорщик Калинка.

-- Президент во время операции равный среди нас, но в политическом смысле он -- символ России. И каждый из нас обязан сделать все возможное и...невозможное, чтобы президенту сохранить жизнь и вывести...И даже при самом хреновом раскладе ...мало ли что может случиться, его тело должно быть доставлено за пределы "красного квадрата", -- Шторм чувствовал противоречие в своих словах, однако редактировать себя не стал. -- Я ясно выражаюсь?