На следующий день им делали зондирование желудков с помощью японского электронного "глаза". И уже в который раз брали кровь для клинических исследований. Видимо, заказчик был состоятельный и на этот раз Блузман работал наверняка, стараясь не упустить своего шанса заработать большие деньги.
Однажды, когда они беспомощные лежали в своих кроватях, Одинец завел разговор о своей жизни. Его речь походила на исповедь. В детстве взрослые пацаны заставили его, шестилетнего пацаненка, добивать дворового кота. Кот уже был едва живой и он, взяв его за хвост, стал бить головой об угол дома. Все его подбадривали, а он, не ведающий о страданиях других, выбиваясь из сил, бил и бил все еще живым животным об угол панельного дома. И забил до смерти.
- Я сейчас напоминаю того кота... Завтра кто-нибудь меня достукает и я отброшу лапки...
- Мы должны из этой ямы выбраться, - Карташов не очень верил в свои слова, но хотел подбодрить своего друга по несчастью.
- Это боженька нас наказывает за инвалидов. Это была чистая авантюра.
- То же самое мы можем сказать про себя. Каждый наш шаг в конторе Брода - авантюра и противозаконные действия. Может, Саня, как киты, сами выбросимся на берег? Лишим Блузмана гонорара и удовольствия над нами проделывать свои опыты...
Одинец дернулся связанными руками, демонстрируя полную свою беспомощность.
- Мы не должны, как трупы лежать без движения, - Карташов засучил ногами и стал делать едва заметные движения всем телом. - Надо попытаться выскользнуть из ремней...
- Я всю ночь этим занимался, только кровавые мозоли натер...
Какое сегодня число?
- Декабрь...Начало декабря, за окном я видел снежок.
- Все бы отдал, чтобы пройтись по снегу...
- А я бы все отдал за одну затяжку сигаретой.
- Они берегут наше здоровье, - в голосе Одинца послышалась горькая ирония. - Сами мы виноваты, надо было раньше линять отсюда. Лучше бы подались в Чечню, там хоть был шанс выжить, а здесь я такового не вижу. И не верю, что Брод поверил тебе насчет компры, которую якобы на него мы имеем...
- Не знаю, не хочется думать об этом.
...Утром следующего дня, в палату въехала тележка, устланная белой простынею и накрытая поверху целлофаном. На таких обычно возят на операции. Медбрат, вошедший в бокс вместе с санитаром, подошел к Карташову и без разговоров, откинув угол одеяла, сделал ему в шею укол. Буквально через несколько секунд по телу пошло комфортное тепло, какое бывает при воздействии сильного транквилизатора или наркотика. Все тело его охватила приятная истома, руки и ноги стали вялыми, он хотел что-то сказать, но язык ему не повиновался. Он взглянул на Одинца и вид друга не вызвал в нем никаких эмоций.
Его отвязали и перенесли на тележку и там его снова тщательно спутали ремнями. Через минуту Карташов погрузился в глубокий сон, и не слышал как его везли и поднимали на лифте в операционную. Через несколько минут, может, через час полтора, его тело должно будет лишиться природой дарованных ему органов, которые на протяжении тридцатисемилетней жизни служили ему верой и правдой.
Когда тележку с ним завезли в светлую, прохладную операционную, и с коляски переложили на операционный стол, под яркую гроздь светильников, за дело взялся анестезиолог - маленький пожилой человек с тонкими невыразительными чертами лица.
Вошел Блузман в операционной экипировке, в зеленом халате, белой маске, в резиновых перчатках и таких же резиновых ботфортах. Он, как художник, откинув назад голову, осматривал натуру - обнаженное тело донора. Затем Карташова перевернули на живот и закрыли с головой. Ноги и руки привязали к столу. Блузман взял в руки скальпель и поправил тыльной стороной ладони маску. Ему хотелось пить и он попросил медбрата смочить ему губы водой. Вокруг стола сгрудилось шесть человек ассистентов в зеленых халатах...Рядом со столом шумел аппарат искусственной почки...
Когда Блузман изготовился сделать первый надрез в области поясницы Карташова, в операционной погас свет. Это было так неожиданно, что медбрат, который смачивал губы Блузмана, выругался матом.
- Дима, - обратился к нему хирург, - сходите в генераторную, узнайте в чем дело...И пусть подключат резервную подстанцию, - голос Блузмана был спокойный и деловитый.
Однако через мгновение события стали развиваться совершенно по иному варианту. Дима, которого Блузман послал разузнать обстановку, не успел подойти к двери, как она распахнулась перед самым его носом и в операционную вбежал человек в черной маске. Всем было очевидно, что в руках этого незваного гостя зажат пистолет. Буквально через секунду он дважды выстрелил и медбрат спотыкаясь, скользя по начищенному полу, упал и судорога свела его тело. Все, кто были у стола остолбенели и только Блузман, положив на голое тело Карташова скальпель, немного сместился в сторону, прячась за высокого ассистента.
Читать дальше