Наталья Корнилова - Быстрее пули

Родион Потапович перевел дыхание после этой длинной речи. Я и ягуар стояли молча, не глядя ни на Шульгина, ни друг на друга.

– И только одного я не мог вычислить, – сказал наконец босс, – что киллер сам имеет зуб на Фокеева и Каллиника.

– А также на Рейна и Семина, – добавил ягуар. – Тут все просто: эти люди, я имею в виду Каллиника, Фокеева, Рейна и Семина, убили всю мою семью. Эти четверо, ныне покойные, несколько лет назад работали в одной и той же фирме. Бандитской фирме. Я не знаю, что произошло у них с Акирой, но только эти отморозки поймали меня и так отделали, что я попал в больницу. Били, кстати, люди Фокеева, сам Фокеев и Каллиник. Семин пару раз врезал. А Рейн стоял в стороне и хихикал. Впрочем, Рейн недолго хихикал, – у него пропала такая охота, когда я начал сопротивляться по-настоящему.

Он посмотрел на Родиона, стоявшего в глубокой задумчивости, и продолжал:

– Я уже мало что понимал, когда они велели, чтобы я передал Акире: это последнее предупреждение. Они ни за что со мной не справились бы, даже вчетвером, несмотря на то что мне было едва двадцать, а они уже здоровые мужики. Не справились, если бы не ударили меня сзади по голове.

– Господи… – пробормотала я.

– В тот день, когда Акира пришел ко мне в больницу, он сказал, чтобы я умер. Умер для всех. И только после этого там, в больнице, побывал Тигр и ему сказали, что я умер. Но на самом деле я был жив. Не знаю, почему меня сочли мертвым, но в тот момент, когда все думали, что видят мой труп, я говорил с Акирой. Я видел свое тело как бы со стороны, я поднялся из него и отбросил его, как одежду. Там, в моем видении, Акира сказал мне, что если умер я, то должны умереть и все остальные. Позже я узнал, что они сделали себе харакири. Те убийцы, которые угрожали Акире, просто не успели. Да они и не смогли бы убить моих братьев, если бы те сами того не захотели.

Ягуар вздохнул, покачал головой и продолжил свой жуткий рассказ:

– Я очнулся в морге. Не помню, как мне удалось оттуда выбраться. Я исчез из столицы. В Москву я вернулся через несколько лет. С наполовину потерянной памятью, с новым лицом – я сделал себе ряд пластических операций, потому что мое лицо было сильно изуродовано.

– Да, я помню, – пробормотала я.

– А я вот мало что помнил. Тебя по крайней мере в ресторане «Клеопатра» – а я там был! – и в том магазине я не узнал, хотя должен был. Так вот, я приехал в Москву. Я узнал, что Акира и его ученики умерли много лет назад. Я узнал, что в больнице, когда я там лежал, крутились люди из службы безопасности и очень интересовались моим бредом об Акире. Своей мнимой смертью я, сам того не желая, обманул всех. Те ублюдки, Семин, Рейн и Каллиник, даже не знали, кого они поехали убивать. Если бы знали – наверное, никуда не поехали бы. А дальше нечего рассказывать. Я не хотел убивать их всех сразу. Я решил убить их по одному. Я хотел, чтобы они испытали страх. Я поступил на работу к Фокееву и вскоре убил Рейна и Семина по заказу моего нового… хозяина. Рисунки кошачьей лапы – это моя личная инициатива. Такая татуировка была на плече Акиры.

– Ну конечно! – вскричала я. – Как же я могла забыть это!

– О смерти я не думал, – продолжал ягуар. – Я думал только о том, чтобы меня не остановили раньше, чем я разделаюсь со всеми. И тут – по жуткому стечению обстоятельств – на моем пути оказалась моя собственная сестра.

– А больше ты ни о чем не думал? – с расстановкой спросила я.

– О чем? – На его лице появилось легкое удивление.

– Точнее, о ком. О Лиле ты не думал? Ведь она выбросилась с шестого этажа, лишь бы не сказать мне о тебе, не предать тебя.

С жутким стоном ягуар сел прямо на труп Каллиника и схватился за голову:

– Господи… Господи! Значит, там, у этой полоумной старухи… значит, там была ты? Ты, пантера?

Я хотела выговорить «да», но не смогла: это жестокое «да», это утверждение того, что я стала виновницей смерти любимой собственного брата, застряло в горле, как кусок непрожеванного черствого хлеба.

– Она… она была любовницей Факира… – пробормотал Алексей, – он посадил ее на наркоту. А я – я убил ее.

У входа в комнату встрепенулся Родион. Он поднял на нас осоловевшие глаза, в которых чуть ли не в первый раз за все время работы с ним я увидела настоящее удивление, и выдохнул:

– Кровная месть… Акира… татуировка кошачьей лапы на плече. Черт его знает… Средневековье какое-то!

Я позвонила в дверь квартиры номер восемнадцать. Как и недавно, долго не открывали, а потом сильный бас рявкнул: