Анна Малышева - Завтра ты умрешь

– Какие таблетки ей дают? – взволнованно спросил Ярослав.

– Не спросила.

– Надо узнать. Ты говоришь, не заметила никаких странностей в поведении?

– Все бы так себя вели!

– И самого припадка не видела, знаешь только со слов подруги, что случилось?

– Да, к сожалению… А может, к счастью.

– Думаешь, у тебя есть шанс попасть туда еще разок?

Ника задумалась и поболтала рукой воду в ванне.

– Наверное, да. Я понравилась Ксении, а она, как ни странно, понравилась мне. Я так хотела у нее остаться подольше, что даже с мужем поссорилась! Мы до сих пор не разговариваем.

Вернувшись домой раньше обещанного и несказанно обрадовав этим Олега, Ника сухо дала понять, что изменила планы ему в угоду. Это было фальсификацией… И хорошей местью за его вспышку несправедливого гнева по телефону. Она подчеркнуто внимательно занялась ребенком, накормила, выкупала и переодела его, после чего заявила, что сама нуждается в ванне. Запершись, Ника набрала номер Ярослава и дала ему полный отчет о поездке. Сама она считала, что съездила неудачно, но он ее разубедил.

– Ты многого достигла, познакомилась, понравилась, теперь только не потеряй контакта! Я считаю, сегодня ты слишком легко сдалась и согласилась уехать. Можно было остаться!

– Я растерялась, – призналась Ника. – В другой раз не оплошаю. Ярослав, а что мы будем делать, когда выясним, что этот психиатр ее попросту эксплуатирует и калечит? Поднимем шум?

– А то нет? У меня есть связи на телевидении. Если там узнают про такую фишку, взвоют от восторга! Нужны только факты… Может, твоя подруга что-то не так поняла насчет врачебного наблюдения, и все под контролем, этот Генрих только курирует пациентку на дому…

– За пять лет у нее была возможность все понять ТАК! – возразила Ника. – Ярослав, прости, у меня набралась ванна, и я уже на ногах не стою.

Попрощавшись и пообещав форсировать ситуацию, она забралась в ванну и, вытянувшись в теплой душистой воде, расслабленно закрыла глаза. Прошедший день казался невероятно длинным, из него легко можно было сделать два обычных. Он и распадался на две части – привычную, московскую, и подмосковную, где все было тайной, заманчивой и пугающей. «Но разве я испугалась? – удивилась она слову, случайно пришедшему на ум. – Нет! Разве что под конец, когда уходила… Хотя как раз тогда пугаться было некого. Просто все в целом так подействовало… И мне ужасно не нравятся эти чучела зверей внизу! Среди них сам себя ощущаешь жертвой таксидермиста!»

«Кто ее муж? Пожалуй, это важнее всего, и Ярослав со мной согласен. Чем он занимается? Горничная говорит, он работоголик, не обращает внимания на быт. Таких легче легкого обвести вокруг пальца всяким проходимцам. Этот психиатр предложил снять с его плеч все заботы о больной жене, при этом замаскировав от окружающих ее состояние… И муж с радостью согласился! Уверена, он считает, что ему крупно повезло, и ни за что не согласится ссориться с психиатром. А тот, конечно, поставил условие, что других врачей к больной не допустят».

Ника ушла под воду с головой и полежала так некоторое время, слушая глухой шум в ушах.

«Чем больше думаю обо всем этом, тем ужаснее все кажется. Замкнутый круг. А как его прорвать? Наташа любит эту несчастную женщину, она добрая, решительная, трусостью в жизни не страдала, но и она стоит на том, что другие врачи не нужны! Вопрос номер два: кто таков на самом деле этот роковой Генрих? Лучше всего свести его с Ярославом, он быстро разберется, с кем имеет дело!»

Ника вынырнула, протерла глаза, быстро вымыла голову и встала под душ. Домашние дела, скромные, но неотложные, требовали ее участия, но весь вечер, стирая белье, стоя то у раковины, то у плиты, она думала о женщине, спрятанной от мира в загородном особняке, притаившемся среди вековых сосен. Она видела, как сгущаются сумерки вокруг неприветливого красного дома, как зажигаются окна в мансарде, как ровно шумят от ветра деревья, окружившие дом. Зажглись фонари на чугунных столбах, и на веранду с бокалом коктейля и сигаретой вышла высокая светловолосая женщина, уже нетвердо стоящая на ногах. Она видела, как мерцает, вспыхивая и тускнея, огонек сигареты, освещая грубоватое лицо Натальи, и это видение было таким ясным, что Ника застыла с ложкой в руке, забыв попробовать суп. Она никогда не тяготела к мистике, считая себя совершенно уравновешенным и рациональным человеком, и тем удивительнее была пришедшая из ниоткуда уверенность, что ее подруга сейчас стоит и курит на веранде.