Джек Ричи: Мир, перевернутый вверх дном

Он бросил на меня сердитый взгляд:

— Вы вызвали меня лишь для того, чтобы задать этот вопрос?

— Да.

Тут он увидел мое лицо и понял, что на заданный вопрос лучше ответить.

— Сегодня, — с беспокойством ответил он.

— Прямо сегодня?

— Конечно. — Тут он поправился. — Вообще-то, начали еще вчера. Мой зять начал красить верхний этаж в четыре часа дня. Служит он в другом месте, здесь только подрабатывает.

Я стал подниматься по лестнице и услышал, как щелкнул замок ее двери.

Открыв дверь и впустив меня в квартиру, Хелен оглядела меня, потом нежно улыбнулась:

— Я ждала вас.

— Питер Нортон умер, — сказал я. — Его отравили.

Она подошла к проигрывателю и немного уменьшила громкость.

— Да?

— Нортон часто приходил сюда?

— Приходил, чтобы поглядеть на меня, разговаривал. Иногда я слушала его.

— Вы слушали, когда он рассказывал о комнате, перевернутой вверх ногами?

— Да.

— Нортон ведь был у вас вчера вечером?

— Хотите что-нибудь выпить?

— Он был здесь вчера вечером. Вестибюль и лестница плохо освещены, и он испачкался свежей краской. Он вытер руки носовым платком, но где-то на перилах остались отпечатки его пальцев. Полиция докажет, что он был здесь вчера вечером.

Она вынула два хрустальных бокала из бара:

— Полиция сюда не приходила.

— Она об этом не знает. Знаю лишь я один.

Она улыбнулась:

— Значит, мне нечего беспокоиться.

— Хелен, я должен буду сообщить им об этом.

Она взглянула на меня:

— Но почему?

— Ведь это убийство.

— И подозрение в первую очередь упадет на меня? Будет расследование? Полиция узнает, кто я и где я находилась?

— Да.

— Я бы этого не хотела.

— Хелен, — спросил я. — Вы убили Нортона?

Свет упад на бокал, который она держала в руке.

— Да, — произнесла она.

Проигрыватель умолк. Раздался щелчок, и на диск упала новая пластинка. Вновь полилась музыка, но в комнате стало неуютно.

— Вам не следовало говорить мне это.

— Вы спросили, а я не могла солгать вам. Вы знаете почему, не так ли? И вы не сообщите в полицию. — Хелен поставила бокалы и порывисто шагнула к картине, прислоненной к креслу. — Я даже не помню, как писала ее. О чем я тогда думала?

— Вы имели какое-нибудь отношение к смерти Креймера?

— Нортон рассказал мне, что устроил эту комнату в своей квартире. Я знала, что у Креймера больное сердце, очень больное. И знала, что он оформил страховку на мое имя. Я подала Нортону идею сыграть шутку с Креймером. Нортон, разумеется, не знал почему. — Она посмотрела мне в глаза. — Вы поражены? Почему?

— А если бы Креймер не умер?

— Придумала бы что-нибудь еще.

— Вы так просто относитесь к вопросам жизни и смерти, Хелен?

Она смотрела на другую свою картину.

— Люблю голубой цвет. Он нравится мне больше других. Никогда не говорила об этом никому.

— Почему вы убили Нортона?

— Он грозил сообщить обо мне в полицию, если я не соглашусь принадлежать ему.

— Но что он мог сообщить им? Никто бы ничего не доказал. У него самого были бы неприятности.

—О Креймере он бы вообще не упоминал. Он просто послал бы в полицию анонимное письмо. В нем сообщил бы о других. Обо всех он не знал, но он знал об одном человеке до Креймера и подозревал, что были и другие.

— Сколько всего их было!

— Пять. — Она нахмурилась. — Нет, шесть. Неважно. Но они мертвы, и полиция найдет способ причинить мне неприятности. Не всегда мое имя было Хелен Мортланд. — Она посмотрела на меня. — Я не дам им посадить меня в тюрьму. Скорее умру.

— Быть может, не в тюрьму.

Ее глаза расширились.

— Если другие считают меня ненормальной, мне это все равно. Но неужели так считаете и вы?

— Мне придется пойти в полицию. Вы это знаете.

— Но ведь мы с вами не такие, как другие. Разве мы обязаны подчиняться их законам?

— Да.

Она побледнела:

— Я никого не любила до сих пор. Неужели я должна потерять то, что обрела.

Я молчал. Мне нечего было ей сказать.

— Когда вы пойдете в полицию?

— Не знаю.

— Утром. Торопиться ни к чему. Я не сбегу. Мне некуда бежать. Никто не ждет меня. — Она слабо улыбнулась. — Поцелуй? Только один поцелуй?

А потом я ушел. Я пил и ждал.

Занимался холодный рассвет, когда я набрал номер телефона Хелен. Никто не снял трубку, да я и не ждал ответа.

Она не сбежала, но она ушла.

И мир снова превратился в пустыню.