Анна Ольховская - Принц на черной кляче

Потому что Никодим, и по трезвяку не отличавшийся спокойным и мирным нравом, в пьяном виде просто зверел. И, если мог передвигаться самостоятельно, жене и детям приходилось несладко.

Да что там несладко – горько. Тошно. Страшно…

Особенно доставалась Петьке. Собственно, после рождения ребенка-инвалида (у младшенького был ДЦП) Никодим, до этого пивший в меру, и начал нажираться до свинского состояния.

Горевал так, ага. Ну как же – наконец-то сын родился (а первые две получились девчонки), и на тебе – безногий!

Хотя у Пети была не самая тяжелая форма ДЦП, мальчик мог, хоть и с трудом, но передвигаться. И пусть его сведенные судорогой ножки и ручки больше походили на конечности краба (не формой – выгнутостью), ходить и обслуживать себя самостоятельно Петя научился. И, как мог, старался помогать маме.

И до икоты, до истерики боялся отца. Боялся и ненавидел.

Потому что Никодим вымещал на ребенке свой позор.

Какой позор? Ну как же – пацан уродом родился! И после этого – как отрезало! Баба так и не смогла родить другого, нормального.

Хотя насчет урода Никодим лучше бы помолчал. Он сам не отличался ни ростом, ни удалью, ни красотой. Коренастый, обильно заросший густой порослью почти по всему телу, гордый обладатель огромного мясистого носа, маленьких глазок-буравчиков, широкого безгубого рта-щели, Никишка Шустов в юности популярностью среди шахтерских дочек не пользовался. Вообще.

И ладно бы только признанные красавицы обходили неказистого парня стороной, так нет же! Даже стоявшая в конце списка невест Дунька Симакова, коротконогая плоскогрудая деваха с рябым лицом и косыми глазами, отказалась гулять с «абиззяной носатой».

Впрочем, не сразу. Поначалу Дунька согласилась пойти с Никишкой в кино на «Кубанских казаков», ведь до сих пор в кино она ходила только с подругами, – парни обходили Дуняху стороной.

Но первое свидание оказалось и последним. А Дунька растрепала на весь поселок, что у Никишки жутко воняет изо рта, потные руки, и он совсем не умеет ухаживать. Ни словечка ласкового не сказал, лимонаду в буфете не купил, семечками не угостил, всю картину сидел молча, как истукан, только сопел все громче, а когда пошел домой провожать, в ближайших кустах попытался завалить девушку на землю и взять силой.

Но даже этого не смог – Дуняша сумела пнуть охальника в самое больное охальничье место и убежать.

В итоге Никодим стал посмешищем своего околотка. Что не могло не сказаться на и без того поганом характере.

Правда, это принесло и определенные бонусы. Всю свою неудовлетворенность, всю злобу Шустов вымещал в забое, ожесточенно врубаясь отбойным молотком в пласты угля. И выдавая на-гора по две-три дневные нормы.

Передовиком производства стал, в общем. Стахановцем. Что отразилось не только на зарплате – передовику одному из первых выделили отдельную квартиру в двухэтажном деревянном бараке, которые спешно строились на окраинах Донецка как раз для шахтеров. И неважно, что колодец и туалет располагались во дворе, а комнатушки были крохотными, зато свое, отдельное жилье, а не койка в общаге или угол в родительском доме.

В общем, к тридцати годам Никодим Шустов стал завидным женихом – квартира, зарплата, уважение начальства. И на него с интересом поглядывали не только разведенки постарше, но и девушки на выданье. Да, краше Никишка не стал, но посолиднел, и уши вроде не так торчат, и нос на округлившемся лице меньше кажется. Правда, изо рта по-прежнему смердит, но, в конце концов, задержи дыхание и потерпи.

На разведенок Никодим даже и смотреть не стал. Нет, их постельными услугами он пользовался, борщи с пирогами трескал, но замуж не звал.

Девушку хотел, чистую, скромную, послушную. И красивую, а как иначе! Чтобы все, кто над ним в молодости насмехался, от зависти почернели. Та же Дунька, к примеру, так и не сумевшая выйти замуж и прижившая ребятенка невесть от кого.

Баба теперь локти кусает – такого парня упустила! Ухаживаниев захотела, дура! А потерпела бы тогда, ноги послушно раздвинула – сейчас бы барыней в отдельной квартире жила, на курорты с мужем ездила!

Да, на курорты. Для шахтеров в Крыму и на Кавказе отстроили много санаториев и пансионатов, куда передовикам производства выделялись бесплатные путевки.

И куда Никодим съездил уже два раза.

А после третьей поездки привез в Донецк жену. Статную, белокожую, голубоглазую девушку с длинной русой косой. Не писаную красавицу, конечно, но очень симпатичную, а главное – скромную, добрую, верную.