Андрей Бондаренко - Купчино, бастарды с севера

А на утро строители нашли в высоком сугробе отрезанную человеческую голову. И скандал, вроде уже затухающий, разгорелся с новой силой…

День прошёл в бестолковой суете — работа-ругань с медлительными и вальяжными экспертами, поиск случайных свидетелей, допрос свидетелей выявленных. То есть, бородатого сторожа со стройки и двух старшеклассников, любящих покурить перед сном.

Конечно, и Тощий бастард являлся полноценным и особо важным свидетелем. Но как, пардон, допрашивать собственного начальника? Вот, то-то же…

«Разговор, естественно, состоялся. Вернее, не разговор, а сплошной начальственный монолог», — мысленно сплюнул Сомов. — «Ерунда сплошная и бестолковая…».

— Ты уж, Павел Сергеевич, расстарайся, — отстранённо глядя в сторону, монотонно вещал подполковник Назаров. — Ещё один мартовский «глухарь», он и даром не нужен. У нашего РУВД и без него с показателями по раскрываемости — не очень. Землю всю в районе перерой, но найди кровожадного супостата, безжалостно отрезающего головы у законопослушных граждан… Я, естественно, с радостью передал бы дело «городским». Но Трофим Иванович категорически против. Мол, пусть майор Сомов занимается расследованием, раз отрезанную голову нашли на его участке… Голос, который надо мной нагло насмехался? Нет, не знакомый. Слышал его впервые в жизни. Привидение? Нет, не видел, хотя и очень хотелось. Не повезло… Соображения по сути происшествия? Отсутствуют — как класс. Тебе же, майор, оказано высокое генеральское доверие? Вот, и работай, соображай, разбирайся.

— Ладно, я не гордый, — покинув кабинет Тощего бастарда, пробормотал Пашка. — В смысле, гордый, но сугубо в меру. Обязательно, мать вашу, разберусь…

От пожилого сторожа тоже не было никакого толка. В том плане, что его, болезного, было не унять. Взахлёб, изредка стирая тыльной стороной морщинистой ладони слюну с усов и бороды, слегка поддатый Василич рассказывал — с пространными отступлениями — о Привидениях и Призраках:

— Так всё оно и было, господин начальник! Создателем нашим клянусь! Сижу это я в строительном вагончике… Нет, не подумайте плохого, будто бы службу динамлю. Просто зашёл погреться. Два с половиной часа, почитай, без отдыха, бродил вдоль забора. Снег повалил с неба. Ветер задул. Метель началась. Замёрз. Устал. Дай, думаю, минут пятнадцать-двадцать отдохну. Типа — отогреюсь малость… Сижу это я в строительном вагончике, пью чаёк. И продрогшие внутренности отогреваю, и озябшие ладони — о горячую алюминиевую кружку. В телевизионный экран — от нечего делать — пялюсь. Только старенький мне достался телевизор. Транслирует, тварь упрямая, только один единственный канал. Первый Федеральный, как и полагается… Как сейчас помню. Шла программа — «Время». А о чём и ком там все сюжеты? О том, что наш российский Премьер-министр — самый мудрый, справедливый и крутой. А Президент, понятное дело, ещё круче, мудрее и справедливее. Тьфу, да и только. Чуть, честное слово, не стошнило… Вдруг, за окошком — какой-то шум. Тревожный такой, неприятный, зловещий. Словно бродячая кошка — невзначай — поскреблась острыми коготками по заледеневшему стеклу. Писать, как раз, захотелось. Дай, думаю, выйду на свежий воздух. Прогуляюсь, осмотрюсь, справлю естественную нужду. Выключил телевизор. Щелкнув тумблером, включил лампу, что висит снаружи — справа от входной двери. Вышел на улицу. Лёгкая пороша задумчиво, словно играючи, стелется по земле. То есть, над местными сугробами. Глухая тишина. Никого вокруг. Тоска смертная… Отошёл я от вагончика метров на пять-шесть. Только собрался расстегнуть ширинку — шорох сзади. Оборачиваюсь — матушки мои! Помогите, Святые угодники! Прямо на меня Привидение надвигается. Белое такое, высоченное. А глаза и рот — словно чёрные дырки… Прёт и прёт. Прёт и прёт. Потом как гаркнет, мол: — «Пшёл вон, плесень, отсюда!». Я и пошёл. То есть, побежал со всех ног…

— А как же естественная нужда? — понимающе усмехнулся Сомов. — Так и не справил?

— Оно, блин, само справилось, меня не спрашивая, — засмущался Василич. — Прямо, извините, в штаны… Напрасно, господин майор, вы так недоверчиво мор… извините покорно, физиономию кривите. Мол, сказки это всё, и никаких Привидений, вовсе, не существует в природе. Напрасно… Как сейчас помню. Наступила осень. Прошедшая, имеется в виду. Я тогда трудился сторожем на кирпичном заводе. Ну, на том самом, что расположен на противоположном берегу проклятого пруда. Чего конкретно делал? Охранял узбекских гастарбайтеров. В том плане, чтобы они, чудики, так и не осознав счастья, свалившегося на их черноволосые головы, не разбежались… Так вот. Наступила осень, поздняя. Ударил ранний морозец. Утром выхожу из вагончика, определённого для сторожей, а пруд — застыл. Тонкая-тонкая такая корочка образовалась, наверное, и мышь полевую не выдержала бы. Глядь, а по этой льдистой плёнке бодро и весело шагают-скользят восемь рослых солдат. Одеты в старинную воинскую форму. Ну, как в тех фильмах, что про старинные Времена. Пётр Первый там, Суворов, Кутузов, Наполеон… Только форма вся обтрёпанная-обтрёпанная. Сплошные рваные лохмотья, короче говоря. Да и лиц у служивых нет вовсе. Высокие и нарядные воинские шапки напялены прямо на пожелтевшие уродливые черепа… Господин полицейский, а не будет ли, часом, опохмелиться? По телеку, где-то с месяц назад, показывали один замечательный сериал. Называется — «Улицы разбитых фонарей». Там менты — почти в каждой серии — важным свидетелям чарку наливали…