Анна и Сергей Литвиновы - Несвятое семейство

– Еще раз повторюсь: мне лично от вас не нужно ни копейки.

– Покажите запись. Я оценю ее подлинность. И сделаю копию для себя.

Полуянов открыл ноутбук. Хозяйка кабинета протянула ему через стол флешку на брелоке – похоже, золотую и даже с вкраплением бриллиантов. Журналист вставил ее в порт, проверил на вирусы и перенес видеофайл на флешку. Попутно включил воспроизведение и развернул лэптоп лицом к продюсерше.

Постникова смотрела исповедь своего покойного любовника молча, с каменным лицом. Лишь когда голос Романа произносил ее фамилию и говорил о том, что это она отправила его в особняк Гречишниковых, лицо продюсерши слегка дрогнуло, а в конце записи слезинка выкатилась из ее правого глаза, и Дима так и не понял, были ли слезы искренними или одним из элементов ее игры.

– Вы хотите, чтобы я его слова подтвердила или опровергла? – деловито поинтересовалась дама.

Полуянов кивнул.

– Да! – заявила продюсерша. – Да, все было так, как он рассказывает. Я действительно дала Роману, как вы выражаетесь, наводку на особняк, где его убили. Почему я это сделала и какие цели преследовала – пусть останется за кадром. Я не собираюсь перед вами исповедоваться. Вы удовлетворены?

– Спасибо и на этом. Теперь второе: деньги для семьи Романа.

– А если я отвечу: нет?

– Офис ваших конкурентов, по-моему, находится в этом же здании.

– А у меня к вам, Дмитрий, есть другое предложение. Я знаю, что вас уволили из газеты.

– Я ушел сам.

– Неважно! Я вам предлагаю место в своей компании. Должность такая же, как была у вас в газете – спецкор отдела расследований. И заниматься будете тем же самым: горячие темы, болевые точки. Я дам вам ровно четверть часа в неделю, в прайм-тайм, после вечерних новостей. Зарплата будет в два раза больше, чем была у вас в газете (сколько бы там ни платили – вы мне сами назовете сумму), плюс премии, плюс, как ни крути, всероссийская известность. Я сделаю вас звездой!

– Спасибо, нет, – даже не думая, отказался Полуянов. – Боюсь, что телевидение – это не мой жанр.

Не хватало еще, чтобы эта холодная, лощеная и абсолютно беспринципная дамочка стала его боссом!

– Подумайте! Вот моя карточка. Думаю, когда вы станете моим сотрудником, вопрос публикации этой глупой истории отпадет сам собой. А для эфира я сама снабжу вас действительно горячим материалом.

– Я привык доводить свои расследования до конца.

– Ну, тогда доводите, – великодушно разрешила продюсерша, голос ее звучал почти весело. – Чем вы там грозились? Отдать пленку с записью бедного убитого Ромчика моим конкурентам? Что ж, пускай! Небольшой скандал мне совсем не повредит. Наоборот, весть о том, что я имела любовника много моложе себя, мои круги только взбодрит, да и мне добавит очков. А то, что Роман так глупо распорядился своей жизнью – не моя печаль. Я ведь ему не нанималась ни в мамки, ни в няньки. Так что мне очень жаль, но – нет. Платить я ничего никому не буду.

Дима видел: она блефовала. Он сам блефовал, поэтому обостренно чувствовал ее блеф.

– Однако если сестру Романа похитители убьют, ваша репутация необратимо пострадает, – сказал он. – Уж об этом я позабочусь!.

– Но я не могу платить по глупым счетам своего покойного любовника! – возмутилась Елена. – Двести тысяч долларов – огромные деньги!

– Я одного не понимаю, – задумчиво проговорил Дима, – зачем вы отправляли Романа на дачу к Гречишниковым? Вы хотели , чтоб его застрелили?

– Нет! – выкрикнула женщина, и это, показалось Диме, стало первым за весь разговор естественным, непритворным выражением чувств. – Вы не понимаете! На даче не должно было никого быть! Он бы украл скрипку – или что там собирался – и решил свои проблемы! То, что в особняке оказался младший Гречишников, да с заряженным ружьем – просто несчастный случай!

– Но почему Черепанов отправился грабить именно Гречишниковых? У вас, что ли, с Гречишниковым старые счеты?

– Нет. Почему именно эта семья и этот дом – я не знаю.

– А кто знает?

Постникова секунду подумала, а потом черкнула пару слов на лежавшем перед ней блоке.

– Спросите у нее. Она в курсе. И это именно она, если уж на то пошло, должна помочь деньгами семейству Романа. Попросите ее, попросите ее подруг. И если вы убедите их раскошелиться, я, так и быть, тоже готова войти в этот пул.

– Какой еще пул?

– Финансовых спасительниц сестры Романа. В конце концов, двести тысяч на одного – это неподъемная, даже для меня, сумма. Те же средства, только распределенные на четверых – уже терпимо. Пятьдесят штук европейских денег вполне можно насобирать!