Джек Ричи: Перевертыш

— Спасибо, что уделили мне время, миссис Крамер, — вежливо поблагодарил я.

Я откланялся и поехал к Хелен Морланд.

— Вы знали, что у Крамера было больное сердце? — спросил я.

— Знала. Он мне рассказал про болезнь.

— А вам известно, что вы являетесь бенефициарием его страховки?

— Да. — Она стояла около мольберта и смотрела на картину. — Он сказал, что любит меня. Денег у него не было, но он хотел хоть что-то мне подарить.

— По-вашему, вы имеете право на эти деньги?

— Он хотел отдать их мне. — Хелен бросила на меня слегка удивленный взгляд. — Вас это злит?

— Миссис Крамер намерена оспорить завещание.

— Конечно, — кивнула Хелен Морланд. — Я этого ждала. Не думаю, что дело дойдет до суда. Мы как-нибудь договоримся. Меня вполне устроят пятьдесят тысяч.

— В момент смерти правая рука Крамера была обожжена и в ней были осколки стекла. Вы что-нибудь знаете об этом?

— Нет…

Утром я рассказал Олбрайту об объяснении Питера Нортона и о том, что на пыльной лампочке нет отпечатков пальцев.

Нужно было осмотреть квартиру Нортона, когда его не будет дома. Я позвонил ему от Олбрайта. Трубку не сняли. Я повторил попытку из аптеки в квартале от его дома — с тем же результатом. На третьем этаже минут десять нажимал кнопку звонка, пока не убедился, что его нет дома.

Дверь открылась с четвертой попытки. Питер Нортон был дома. Он сидел в кресле лицом к двери и смотрел на меня, но не двигался.

Не знаю, от чего он умер, огнестрельных и ножевых ран я не нашел. Краской пахло в спальне. Комната ничем не отличалась от гостиничного номера: двуспальная кровать, столы с лампами и два шкафа. В ящиках так же, как в гардеробе, было пусто.

Всё в комнате было новым. Все деревянные поверхности были совсем недавно, пару дней назад, выкрашены заново.

Меня что-то насторожило. Я не сразу понял, что дело в выключателе, который находился на уровне лица.

Выключатель исправно работал, но что-то еще было не так. Ну конечно, в этом выключателе все было наоборот: в нижнем положении клавиши свет горел, а в верхнем — был выключен.

Я вернулся в гостиную. Мое внимание привлекла корзина для мусора. Я достал из нее коричневую оберточную бумагу с веревкой и куски картона, которые когда-то были картиной.

Когда я их сложил, передо мной лежала картина размером 30 на 40 сантиметров. Внизу маленькими буквами было написано — «Сдача Корнуоллса». Колонна солдат в красных мундирах шла сдаваться в плен. Впереди шагал генерал с белым платком на штыке ружья.

Я разгладил оберточную бумагу. Картина была из галереи «Барклай». Марок не было, значит, ее принес посыльный. Скорее всего, после нашей встречи. Иначе бы я обязательно обратил внимание на оберточную бумагу в корзине раньше.

Получается, Питер Нортон получил пакет с картиной, открыл его и… почему-то порвал картину.

Я еще раз внимательно посмотрел на картину. Йорктаун, октябрь 1781 года. Британская армия сдавалась в плен под звуки военного оркестра, который играл…

Не может быть! Я достал его бумажник и вытряхнул содержимое на стол. Ничего интересного, за исключением маленькой визитки.

«Артур Франклин, 2714, Виргиния стрит. Любой ремонт».

Пальто Нортона лежало на кушетке. В кармане я обнаружил платок с коричневым пятном, похожим на кровь. Перед тем как уйти, я вытер всё, до чего мог дотронуться. Дверь оставил приоткрытой, чтобы его поскорее нашли.

От Нортона я отправился в лабораторию.

— Это краска, — сказал один из наших экспертов. — Дешевая коричневая краска. Область применения очень широкая…

Артур Франклин с удовольствием гонял окурок сигары из одного угла рта в другой.

— Чем могу служить?

Я показал удостоверение и сказал:

— Насколько мне известно, вы недавно выполняли заказ мистера Нортона. В чем заключался ремонт?

— Ну ладно, — не сразу решился он. — Такого странного заказа я еще не получал. Он попросил никому ничего не рассказывать и хорошо заплатил за молчание. Мы должны были всё заменить в одной комнате. Ковер вместе с другой мебелью прибить к потолку, а люстру прикрепить к полу и так далее. Он попросил сделать комнату-перевертыш. Мы даже перевернули двери и закрыли окна, чтобы они казались глухой стеной. Нортон мне не сказал, зачем ему это понадобилось, но я и без него догадался. Я уже слышал о таких шутках. Человека напаивают до потери сознания, несут в такую комнату и ждут в соседнем помещении, когда он очнется. — Артур Франклин рассмеялся. — Парень приходит в себя; еще не протрезвев, смотрит по сторонам и думает, что он на потолке. Начинает паниковать, пытается сползти по стенам туда, где, по его мнению, пол. Эффект потрясающий.