Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется

Света собралась с мыслями.

– Вот этот наш разговор ты называешь честностью, правильно я понимаю?

– Естественно. – Казалось, Кристина удивлена ее тупостью. – Я могла бы просто капать ему на мозги. – Она кивнула в ту сторону, куда ушел Дрозд. – Объяснять ему, чего ты добиваешься. Раскрывать твою натуру. Думаешь, не могла бы?

– Могла бы.

– Может, думаешь, не получится?

Девушка подождала ответа, но Света молчала.

– Получилось бы, – заверила Кристина. – Ты считаешь меня глупой, а зря. Наверное, смотришь на меня сейчас и думаешь: «Какая же она дура!»

Света думала не об этом. А о том, что у этой милой девушки два голоса: один – для Дрозда, другой – для всех остальных. Наверное, поэтому Кристина молча улыбалась ей все время: не хотела, чтобы Дрозд слышал этот второй голос. Он бы вряд ли пришелся ему по душе.

– Тебе сейчас нужно думать не обо мне, а о себе. – Кристина постучала по золотому циферблату на своем запястье. – Время ухо-о-одит. У тебя биологические часики тикают! Слышишь? Тик-так-тик-так! Тебе сколько, двадцать девять? – Она сочувственно вздохнула. – В твоем возрасте уже дети должны быть.

«Ей, наверное, не больше девятнадцати», – подумала Света.

– Знаешь, мне тебя жалко, – проникновенно сказала Кристина. – Я смотрю на тебя и вижу твое будущее. В тридцать попробуешь найти себе мужа. Займешься фигурой, лицом, сделаешь новую стрижку. Но все будет бесполезно. В тридцать четыре станешь искать уже не мужа, а спермодонора, и метаться по врачам. В тридцать шесть поймешь, что у тебя больше ничего хорошего не будет.

– И впереди беззубая старость, – кивнула Света.

– Как-то так, да. – Девушка не уловила иронии. – И что тогда?

Света задумалась.

– Завернусь в простыню и медленно поползу в сторону кладбища? – предположила она.

С лица Кристины исчезло сочувствие. Она посмотрела на Свету внимательнее и, кажется, что-то поняла.

– По хорошему не получилось, – протянула она. – Жалко. Но ты сама напросилась. Я думала, ты умная. А оказалось – просто тупая лошадь.

– Что? – изумленно спросили сзади.

Девушка обернулась. Дрозд стоял у ее стула с двумя тарелками в руках. Ни Света, ни Кристина не заметили, как он подошел.

Дрозд аккуратно поставил на стол пирожные.

– Сядь, пожалуйста, я тебе все объясню, – быстро проговорила Кристина.

Дрозд стоял.

– Пожалуйста, сядь!

Он сел, не сводя с нее глаз.

– Пока тебя не было, она сказала, что я тебе не подхожу. – Кристина закусила губу. – Что я глупая, что я тебе не ровня.

Света потеряла дар речи. Ее хватило лишь на то, чтобы пискнуть что-то невнятное. Но Дрозд даже не посмотрел в ее сторону.

– Я не хотела тебе признаваться! – со страданием в голосе проговорила Кристина. – Но ты же понимаешь, я не могу допустить, когда меня оскорбляют. Даже если это делают люди, которые называют себя твоими друзьями. Прости, я не сдержалась!

Света испытала сильное желание ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что она все еще здесь, и взглянуть в зеркало – убедиться, что ее видно. Что она не растворилась, не исчезла, не сбежала, оставив этих двоих наедине. Потому что Кристина вела себя так, будто рядом с ней никого не было, кроме Дрозда. Как будто Свету можно вообще не принимать в расчет.

– Она меня обидела, – пожаловалась Кристина и взяла его за запястье. – Ты бы слышал, что она мне наговорила!

Дрозд отнял руку. Девушка сбилась с выбранного тона и сказала громче, чем следовало:

– Она считает тебя своей собственностью! Она специально все это начала, чтобы выставить меня дурой!

На них начали оборачиваться из-за соседних столиков.

– Ну что ты молчишь?!

Дрозд не ответил. Он смотрел на Кристину, прищурившись.

– Мне здесь плохо, пойдем, – попросила Кристина.

Дрозд молчал.

– Ты меня слышишь? Я не хочу здесь больше оставаться!

Дрозд по-прежнему молчал.

– Лешик, она же тобой манипулирует! Разве ты не понимаешь? Я ей сразу не понравилась. Она меня ревнует к тебе!

Дрозд молчал. Но теперь это было тяжелое молчание. И взгляд из недоуменного тоже стал тяжелым, недобрым.

Под этим взглядом Кристина поднялась.

Дрозд даже не пошевелился, и это было удивительно. Когда-то мать вдолбила ему, что законы приличия требуют встать, если при нем стоит женщина. Лешка неуклонно следовал этому правилу со школы, умиляя учительниц и забавляя одноклассников.

Но сейчас он сидел.

– Так ты идешь со мной? – позвала Кристина.

Она даже попыталась улыбнуться. Это была робкая, немножко жалкая улыбка. Такая улыбка должна была растрогать любого мужчину.