Алексей Пронин - Территория войны

– Что у них будет за бумага?

– Судебное постановление. К немедленному исполнению. – Киселев присвистнул и опустил подбородок. – Нам важно выиграть время для подачи жалобы в суд. А вам лично, кровь из носу, найти, на что нам пожаловаться! Это ваша первейшая задача.

– А если не найду?

– Тогда... это найду я. – Теперь и я улыбался Киселеву. Приятный он парень. Зачем только увязался за моей Аллой, зачем собрался жениться на ней, когда я только-только нашел ее, зачем молчал и молчит до сих пор, что видел кого-то с пистолетом в кабинете убитого, зачем, зачем? Опасно ведь!

– Ладно, покончим с этим, скоро их увидим... Личный вопрос можно?

– Вам у нас на заводе теперь все можно. – Он улыбался и улыбался. Наверное, улыбкой он ее и покорил.

– Почему вы не сообщили полиции, что видели убийцу?

Он даже покачнулся, или мне показалось... Но по его лицу и по тому, как смыло с губ всякое подобие улыбки, я понял, что попал в точку.

– С чего вы взяли? – Он продолжал стоять, а я сидеть. – Я никого и ничего не видел!

– На прошлой неделе вы кричали, что видели убийцу Софронова, даже пистолет в его руке. Вы были сильно пьяны.

– Какое вам дело! Кто вам это сказал? – Киселев совершенно не умел играть.

– Нет, не Алла мне сказала. Она молчала как рыбка, как партизан. Но вы так орали той ночью в открытую дверь, что вас могли слушать с большим интересом не только соседи, но и охранники за сотню метров. И, возможно, слышали. Вы этого не боитесь?

– Кого?

– Вы – свидетель. А ведь это остросюжетная роль: видели, как поступают со свидетелями в кино?

– Слушайте, мне надо идти. Кончайте эту... – он подыскивал слово, и я ему помог:

– Трагедию?

Он посмотрел на меня по-другому, даже с интересом. Зачем ему это было надо? Прикрыть кого-то? Или срубить шантажом деньгу? На любовь с Аллой деньги, конечно, очень нужны. Я тоже встал:

– Я сам ищу убийцу. Потому что работал на Софронова, потому что убийца подставил меня перед следствием, и потому, что я пообещал его внучке. Пожалуйста, скажите мне, кого вы видели в кабинете Софронова. Скажите только мне, дальше это не пойдет, обещаю.

– Никого я не видел! Отстаньте от меня!

Дверь в кабинет без стука распахнулась, в проеме появилась секретарша Галя. Все выглядело точь-в-точь как неделю назад, когда она застала меня над телом окровавленного директора, теперь она тоже прижимала ладошку к лицу.

– Директор вас ищет! Полиция в проходной, судебные приставы!

– Началось! – Я машинально сунул руку в карман куртки и вынул свой потрепанный блокнот. В его заднюю крышку я сам когда-то вмонтировал цифровой диктофончик-плеер, толщиной в картонку. Но сейчас мне были нужны только номера телефонов. Я негромко и спокойно попросил: – Господин Киселев, прошу вас на передовую! И, главное, спокойнее, спокойнее, вчитывайтесь, тяните как можно дольше время. А мне нужен городской телефон, и я задержусь в вашем кабинете. Можно?

Он не сразу ответил:

– Только потом заприте. Ключ на столе. И отдайте лично мне. – И добавил, уже стоя в дверях: – Вы, пожалуйста, скорее, без вас мне трудно.

Первым я набрал номер самой скандальной городской газетки. Но еще было рано. После гудка я начал громко вещать, рассчитывая на запись автоответчика:

– Я говорю из дирекции завода железобетонных изделий. Только что начался рейдерский захват этого предприятия. После продолжавшихся полгода угроз, похищения человека и убийства директора сегодня предпринята попытка физического захвата завода. Рейдер – фирма «МегаФинанс», директор Портной, но он только оператор, деньги и интерес – известного всем денежного мешка, олигарха и депутата гордумы. Покопайте это хорошенько, и все узнаете. Торопитесь, у нас уже ломают турникет в проходной. Адрес завода...

Звонки в телестудии и в несколько других газет оказались успешнее. Там слушали или, во всяком случае, молчали в телефон живые люди. Но времени на беседы и объяснения не было. Я только, как автомат, вещал один и тот же текст, надеясь, что диктофоны были и у них и все это записывается.

Турникет в проходной никто еще не сломал, это я преувеличил. С заводской стороны турникета стояла плотная стена широких спин в серо-белых камуфляжах. С другой стороны – пестрая толпа, в которой бросались в глаза фуражки нескольких полицейских. Перед турникетом, как баррикада, путь на завод преграждал канцелярский стол. С одной стороны от него стояли полицейские и судебные приставы в форме, там же маячила крупная фигура Стукалова. Позади них переминались без дела трое понятых. С заводской стороны стола горбились над ворохом бумаг Софронов и юрист Киселев. Глотова не было. Я протиснулся к столу и начал говорить, обращаясь к Киселеву: