Елена Котова - Третье яблоко Ньютона

Варя шла по коридору одиннадцатого этажа, где размещалось царство этой мымры Гонзалес — Департамент комплайенса. Войдя за пять минут до назначенного срока в комнату, она увидела, что ее уже поджидают. Ричард Шуберт — «Хорошо еще, что не Вагнер», — подумала Варя, когда он, протянув руку, представился, — был импозантным среднего роста и возраста мужчиной с внешностью киноактера: черные как смоль волосы и такие же глаза на загорелом лице. Выразительный мужчина. Дорогой темно-синий пиджак висел на спинке стула, Шуберт красовался в ослепительно-белой рубашке со слегка приспущенным гладким темно-синим галстуком. На рубашке были золотые запонки, а из-под манжет выглядывали золотые же, явно дорогие часы. Слева от Шуберта сидел насупленный афроамериканец, лет тридцати с хвостиком, тоже назвавший себя, и пил кофе из картонного стаканчика. Справа — щуплая, похожая на мышь, неопределенного возраста девица перед раскрытым лэптопом. Варя увидела, что вдоль стены стоит огромное количество непонятной аппаратуры, она даже и не представляла, что в Инвестбанке существуют такие комнаты. Ясное дело для допросов с пристрастием! Ей указали на стул напротив этих инквизиторов. В том, что это были инквизиторы, сомнения испарились в первую же минуту. Прав был Мартин.

— Мисс Барбара, мы здесь собрались, чтобы… будем руководствоваться презумпцией невиновности… принципами естественного права… правилами… — Шуберт бубнил под запись, а Варя слушала. — Начнем с вашей биографии. Расскажите о своей трудовой деятельности, об учебе. Вы не волнуйтесь, пожалуйста…

Варя рассказывала. Ей задавали уточняющие вопросы ни о чем, она не понимала, зачем им это нужно знать: ее резюме лежало у Шуберта перед носом. Потом завели разговор о проекте некоего Серикова, не упоминая ни о какой жалобе.

— Господин Шуберт, давайте уточним предмет разговора. Хотя бы для того, чтобы я понимала его временные рамки. У меня сегодня еще много дел, да и вы приехали издалека, у вас время, вероятно, тоже ограничено. В чем именно состоят мои возможные нарушения Правил внутренней этики банка?

— Это целый ряд нарушений…

— Конкретнее, я буду записывать.

— У нас есть основания предполагать, что вы нарушили правило один, которое гласит…; правило «два» о неразглашении конфиденциальной информации, затем… правило «три» — это конфликт интересов, правило «четыре» — возможное получение неправомерных платежей, правило «пять» — несоблюдение этики общения с клиентами, правило «шесть» — нераскрытие личных финансовых интересов, правило «семь»… правило «восемь»…

— Спасибо, что вы прочли мне все оглавление Правил. Можно попросить конкретно сформулировать возможное обвинение?

— По ходу нашей беседы это выявится само собой.

— Что значит «само собой»? Если вы говорите о принципе естественного права, то, хоть я и не очень подкована в терминологии, имею право хорошо понимать существо возможных обвинений. Чтобы рассказать историю с моей стороны и быть при этом услышанной, я должна знать, в чем состоит ваша история.

— Мы пойдем по плану, и вам — в соответствии с принципами естественного права, lex naturale, как вы совершенно правильно сформулировали, будет предоставлена возможность нам все рассказать. Но хочу подчеркнуть, что принципы lex naturale, если уж вы так любите латынь, предполагают не только ваше право рассказать свою версию всех историй, но и вашу обязанность это сделать. Но, может быть, хватит заниматься академической дискуссией. Вы встречались с акционером проекта господином Сериковым в мае сего года? Когда точно, где? При каких обстоятельствах?

— Я встречалась с ним один раз, наверное, действительно в мае, когда точно, сказать не могу. Встречались в Москве. А в чем все-таки состоит его жалоба?

— По чьей инициативе произошла встреча?

— По его. Но вы мне не отве…

— И какое он произвел на вас впечатление?

— Достаточно негативное, о чем я поделилась с менеджером его проекта, поскольку полагала, что тому полезно будет знать своего клиента со всех сторон, даже если мое мнение неверно.

— Сериков предлагал вам деньги? За что?

— Он делал достаточно прозрачные намеки. Но я отнесла это к разряду странностей, потому что он был невнятен и не мог толком объяснить, что ему надо. Поэтому вопрос о деньгах повис в воздухе, и в целом встреча оставила неприятное впечатление, о чем я и…

— Значит, повис в воздухе? А вы хотели бы, чтобы разговор сложился иначе?