Даниэль Виктор - Седьмой выстрел

— Что это значит, Холмс? — спросил я. — Почему заметка так важна?

В пламени угасающей спички глаза Холмса сверкнули ещё более пронзительно, чем всегда.

— Недостающее звено, Уотсон. Эта вырезка указывает на связь Голдсборо и Бьюкенена. Континентал-холл находится в Вашингтоне, а слова «недавно проигравший выборы» означают, что их встреча произошла после выборов тысяча девятьсот десятого года. Что-то сказанное нами во время поездки в столицу, видимо, побудило одного из сенаторов отправить эту вырезку ван ден Акеру, чтобы тот отдал её нам, ведь все они знали, что мы обязательно к нему поедем. Кто прислал вырезку, совершенно не имеет значения. Важно, что именно Алтамонт перехватил адресованную нам записку ван ден Акера.

Впрочем, времени поразмыслить над этим открытием у нас с Холмсом не было: громкие голоса и вспышки света свидетельствовали о том, что полиция приступила к поискам преступника вокруг дома ван ден Акера.

— Нам пора, дружище, — сказал Холмс, убирая вырезку и конверты. — Не хотелось бы тратить остаток ночи, объясняя местным стражам порядка, что мы делали на месте двух загадочных смертей. Нам с вами надо обсудить дела поважнее.

Мы быстрым шагом оставили это место, но напоследок я не удержался и взглянул на левый каблук туфли покойника. Оттуда торчал крохотный гвоздик.

Нам посчастливилось поймать такси, усталый водитель которого уже спешил домой. Пообещав щедрые чаевые, мы в конце концов уломали его отвезти нас прямо к парому.

— А ведь вы не удивились, когда выяснилось, что это Алтамонт, а, Холмс? — спросил я, когда мы устроились на заднем сиденье машины.

— Нет, Уотсон. То, что мы обнаружили на письменном столе ван ден Акера, уже подготовило меня к этому.

— Книга, Холмс! Книга про вампиров!

— Браво, Уотсон! Слова «дорогой сенатор» относились не к ван ден Акеру, как мы думали.

— Но вы не можете быть в этом уверены, Холмс.

— Всё дело в пятнах крови, Уотсон.

— Но на книге не было никаких пятен.

— Вот именно, дружище. Потому что книгу положили на стол ван ден Акера уже после его смерти.

Я начал кое-то понимать.

— Полиция, — сказал я, почувствовав внезапный прилив сочувствия к морристаунским властям. — Мы им не сообщим?

Холмс улыбнулся:

— Пусть сами ищут объяснение случившемуся. Если они решат, что смерть ван ден Акера — самоубийство, то труп Алтамонта поставит их перед настоящей головоломкой. Чем дольше полиция будет устанавливать связь этих смертей с сенатором Бьюкененом, тем больше времени будет у нас, чтобы попытаться самим его разыскать. Боюсь, если о наших подозрениях станет известно в Нью-Йорке, они доберутся до Англии и Бьюкенена быстрее, чем мы.

— Но человек его положения вряд ли выдаст себя под давлением косвенных улик и необоснованных выводов, — заметил я.

— Разумеется нет. Вот почему нам следует как можно скорее наведаться в нью-йоркское жилище сенатора.

Впереди замаячили огни причала, и уже через несколько минут мы отплыли в направлении Манхэттена, назад, в свой отель.

— Хотя сегодня первое апреля. День дурака, местная полиция оказалась не столь близорука, как мы ожидали, — сказал Шерлок Холмс на следующее утро за завтраком. — Судите сами, — добавил он и протянул мне номер «Нью-Йорк тайме», который читал за кофе.

Заголовок гласил: БЫВШИЙ СЕНАТОР НАЙДЕН УБИТЫМ ДОМА. Я прочёл вслух:

Бывший сенатор Питер ван ден Акер прошлой ночью был обнаружен убитым у себя дома в Морристауне, штат Нью-Джерси. Полиция полагает, что убийца пытался ограбить дом и застрелил мистера ван ден Акера, когда зашёл в кабинет. Труп человека, который, по предположению полиции, и был грабителем, найден через несколько домов. Он умер ужасной смертью: упал на острые прутья ограды, пытаясь бежать с места преступления. По мнению полиции, в спешке убийца потерял равновесие, что и привело его к гибели. У подозреваемого не было при себе никаких документов, а потому установить его личность будет затруднительно.

— У нас имеется немного времени, а, Уотсон? — заметил Холмс. — Но, чтобы воспользоваться этим преимуществом, надо поторопиться.

Было сырое хмурое утро. Роллинз (казавшийся теперь, когда расследование пошло по другому пути, куда менее подозрительным) отвёз нас к восточной границе Центрального парка. Дом Бьюкенена с его стройными башенками располагался на Пятой авеню, в районе Девятнадцатой улицы, и занимал законное место в ряду роскошных соседских дворцов. Впрочем, в промозглом сером тумане все эти башни и дымоходы напоминали скорее надгробия заброшенного кладбища, нежели архитектурный символ высокого достоинства американской аристократии.