Алексей Макеев - Она слишком любила красное

Я вышел на веранду. Данила был все так же подтянут и педантично опрятен.

– Мне показалось, что на вашей даче никого нет, – сказал он. – Такая необычная тишина…

– Здесь и впрямь, кроме меня, никого нет.

– Вы отпустили рабочих?

– Да. Я ведь говорил тебе, что сегодня уезжаю. Я не хочу, чтобы в мое отсутствие они сделали что-нибудь не так, как надо. Тем более не забывай, что сегодня воскресенье.

– Я был уверен, что шабашники работают без выходных.

– Они ведь тоже люди и должны отдыхать, – высокопарно отпарировал я.

– Степаныч еще не подъехал? Это ведь он повезет вас в аэропорт?

– Он заедет за мной через час.

– А где ваш сторож?

– У его жены день рождения! Мне пришлось отпустить его до понедельника, – не моргнув глазом, солгал я и тут же укоризненно произнес: – Ну, пожалуй, хватит вопросов. Я же сказал, что здесь, кроме меня, никого нет!

В этот раз я не спешил протягивать ему руку.

– Я нашел покупателя, – сухо произнес Луговой. – Придется сделать небольшую скидку.

– У нас уже был разговор на эту тему, – отмахнулся я. – Деньги не имеют значения! Проходи в гостиную. У нас с тобой еще уйма времени…

Я посмотрел на него осторожным взглядом и уточнил:

– Ты приехал на такси?

– Да. Поймал частника…

– Надеюсь, расплатился с водителем?

– Разумеется. Я сразу же отпустил его и чуть было не пожалел об этом.

– Ну и замечательно. Все хорошо, что хорошо кончается!

Любезно предложив Луговому присесть в кожаное кресло, я демонстративно распахнул створки бара. Зеркальная отделка, яркое освещение, отражающееся в хрустальных фужерах, и наличие спиртных напитков не могли не произвести на него должного впечатления.

– Думаю, ты не откажешься помянуть Викторию? – как бы ненавязчиво спросил я.

Он посмотрел на меня отрешенным взглядом.

– Вы же знаете, мне нельзя! – наотрез отказался Данила. – Я должен доставить автомобиль Виктории ее будущему владельцу.

– Уже несколько лет, как я не пользуюсь водительскими правами, но я до сих пор помню строжайший запрет насчет алкоголя… Ты вправе отказаться. Я ведь только хотел выпить рюмочку коньяку за упокой ее души…

– Мне достаточно выпить каплю спиртного, и я уже перестаю себя контролировать, – признался он. – Вроде бы все понимаю, но не могу остановиться…

– Это сущий пустяк, – заверил я. – В крайнем случае, ты можешь остаться здесь на даче. Тебя ведь никто не торопит. Как следует осмотришь автомобиль, а завтра утром спокойно сядешь за руль.

– У меня назначена встреча. Клиент будет ждать в Апатитах.

– Ничего страшного не произойдет. Ты всегда сможешь ему перезвонить. Отдохнешь как человек. Посмотришь телевизор или послушаешь музыку. На какое-то время почувствуешь себя хозяином этих апартаментов.

– Вообще-то мы договорились встретиться завтра в полдень…

– Тем более!

Я притворно улыбнулся.

– Степаныч отвезет меня в аэропорт и вернется. Он с удовольствием составит тебе компанию. Этот старый хитрец не терпит одиночества. Ему необходимо общение. Уверен, вы найдете общую тему для разговора. К тому же, слегка выпив, он любит немного поболтать, особенно когда имеет благодарного слушателя. Ему ведь тоже иногда необходимо кому-то высказаться.

– Очень сожалею, но вынужден отказаться…

– Отлично! – сказал я, поставив «Курвуазье» и две водочные рюмки на передвижной столик. – Тебе ведь еще нужны документы на машину?

– И ваша генеральная доверенность, – уточнил Данила.

– В подобных вопросах Степаныч разбирается лучше меня. Он приготовил все необходимые бумаги. Подожди пару минут. Кажется, они у меня в отдельной папке…

Я подкатил передвижной столик к его креслу.

– Пятьдесят граммов не повредят твоему здоровью, – наполнив обе рюмки коньяком, настойчиво сказал я.

– Мне еще вести машину.

– Всего пятьдесят граммов, Данила… Ты же молодой крепкий парень! К завтрашнему утру в твоем организме не останется ни капли алкоголя.

– Вынужден отказаться.

– Одна рюмка…

– Ни в коем случае!

– Только ради того, чтобы помянуть Викторию. Но в принципе ты как хочешь, а я, пожалуй, выпью за упокой ее души…

Я насильно всучил ему рюмку. Данила был в нерешительности. Он оценивающе посмотрел на коньяк. «Курвуазье» имел богатый янтарный цвет с отсветами красного дерева и теплым золотым отблеском. От него исходил аромат ванили и лесных орехов, смешанный со спелыми фруктами и стойким, насыщенным запахом меда.