Мария Брикер - Венок кентавра

– Очень интересно! Я тебе уже говорила, что ты гений? – тихо сказала Зотова и подумала, что, к счастью, проект Варламова никакого отношения к делу об убийстве Вероники Колесниченко не имеет. Кроме потерянных крыльев, никаких аналогий с убийством она не нашла.

Варламов весело засмеялся и помолодел лет на десять.

– Рад, что моя идея тебе понравилась, – довольно сказал он и плеснул Елене Петровне еще вина. Она выпила бокал до дна, хотела закусить сыром, но он закончился. Голова закружилась. Кажется, она напилась. Надо думать, третьи сут– ки она почти ничего не ест!

– Ты в подвале у Берн эпизод картины снимаешь? – лениво поинтересовалась она. Варламов замер.

– Да, сцену из картины, – торопливо ответил он и опустил глазки в пол. По выражению его лица Зотова поняла, что режиссер что-то недоговаривает. Анализировать, однако, сил не было. Потянуло в сон.

– А ты крылья Демона случайно не терял? – зевнула Елена Петровна.

– На что это ты намекаешь?

– Я не намекаю, а спрашиваю прямо: реквизит в виде крыльев у тебя не пропадал?

– Вроде нет, – пожал плечами Варламов. – А что случилось?

– Ничего не случилось. Ладно, пойдем спать. Я вторые сутки на ногах, а завтра вставать рано.

– Пойдем, – с готовностью вскочил режиссер. – Ванная там. Халат и чистые полотенца там же найдешь. Я пока постелю, – сказал Иван Аркадьевич и умчался в одну из комнат. Как-то он слишком быстро испарился. «Скрывает что-то», – с подозрением подумала Елена Петровна и отправилась принимать душ.

Благоухая гелем для душа «Морской бриз», распаренная и посвежевшая, в белом махровом халатике, она вышла из ванной и заглянула в комнату, куда убежал режиссер. Кровать была разобрана, горел приглушенный свет. Иван стоял у окна спиной к ней.

– Я здесь буду спать? – спросила она. Варламов обернулся. Зотова мгновенно вспотела. У режиссера было такое странное выражение лица, что стало неловко и волнительно. Некоторое время они смотрели друг на друга и молчали. Сволочь Варламов вновь разбудил в ней прошлые чувства, которые она старательно пыталась в себе убить. Черт возьми, зачем ему понадобилось тащить ее сюда?! Зачем? Ответ ясно читался в его глазах.

– Я соскучился по тебе, Лена, – сказал он с нежностью.

Она непроизвольно сделала шаг навстречу. Он словно этого ждал, мгновенно оказался рядом и уронил ее на постель. Свет в комнате потух.

– Спокойной ночи. Пойду еще поработаю, – сказал Варламов, поцеловал ее в щеку, выскользнул из постели и вышел из комнаты.

Елена Петровна натянула на себя одеяло. Что она натворила, дура? Как она могла с ним переспать? Нет, ну какая же она идиотка! У него другая баба, а она… Уму непостижимо! Она чувствовала себя глупой институткой, которую обесчестил курсант. Зотова шмыгнула носом. Надо было так сглупить, повестись, дать волю чувствам! А он что? Мужик! В его спальне баба в халате, почему бы не воспользоваться добром. Почувствовал ее слабину, воспользовался и слинял. Завтра будет делать вид, что ничего не случилось. А что будет делать она?

Зотова перевернулась на живот и накрыла голову подушкой. Ну и ладно, она тоже будет делать вид, что ничего не случилось. В конце концов, она уже не девочка. Она свободная женщина, а секс полезен для здоровья. Пусть Варламов совестью мучается, что изменил своей прекрасной Василисе. В конце концов, это госпожа Берн у нее увела любимого мужчину. Завтра она вернется к себе в квартиру и забудет обо всем. Завтра все вернется на круги своя. Уговорив себя, что ничего ужасного не произошло, Елена Петровна уснула.

Юлиан посадил Алису за мольберт и, склонившись к ее уху, шепнул:

– Сегодня мы не будем рисовать натюрморт. Расслабься и попробуй написать то, что ты чувствуешь.

Алиса вспыхнула и немного отстранилась от художника, искоса поглядывая на него. Юлиан чувствовал, что девушка волнуется, и наслаждался этой эмоцией. Он устал от пафосных нахальных баб, которые ничего не стеснялись. Сегодня было их второе занятие. На прошлом уроке Алиса тоже прелестно смущалась. Дербеш поймал себя на мысли, что с нетерпением ждал ее прихода и соскучился, хотя с момента расставания прошло не больше суток. Потаенная чувственность Алисы вдохновляла Дербеша. Дела у Юлиана в последнее время складывались не так хорошо, как хотелось. При всей своей бешеной популярности он остро ощущал внутреннюю пустоту. Появление Алисы принесло ему вдохновение.