Наталья Солнцева - Полуденный демон

– Прости, ма…

Марианна сухими горячими губами ткнулась в щеку матери.

– Иди, иди, Маришенька, приляг, – закивала та. – Тебе отдохнуть надо. Извелась вон вся, одни глазищи остались.

– А ты?

– Я еще во дворе побуду… может, цветы полью из лейки.

– Тебе нельзя воду таскать.

– Я понемножку…

Марианна махнула рукой и, опустив голову, зашагала к дому.

Там царили полумрак и прохлада. Занавески надувались от легкого ветерка. По углам лежали смутные тени. Пахло клубничным компотом и мамиными блинчиками.

Марианна тоскливо вздохнула и бросила на диван бархатную подушку. Все тело ныло и болело, как будто она спала ночь на камнях.

Спала – громко сказано. Беспрестанно ворочалась, пила воду и думала, думала, думала… Рядом на раскладном кресле дремала мать. В темноте было слышно, как тяжело она дышит, как всхрапывает и тут же просыпается от недостатка воздуха. Она ни за что не соглашалась лечь отдельно, в соседней комнате. Вдруг ее Маришеньке что-нибудь понадобится?

«Я сюда не прохлаждаться приехала, – отвечала она на уговоры дочери занять гостевую спальню. – А тебя охранять!»

Знать бы, от кого? От самой себя, наверное. Самый главный враг Марианны – она сама. Ее непостижимая покорность судьбе. Ее неуемное любопытство. Разные качества вступали в противоречие, заставляя ее страдать и ошибаться. Но она ни о чем не жалела.

Марианна лежала, подложив под голову подушку и наблюдая, как бегают по потолку солнечные тени. Ее сморило, и она погрузилась в чуткую дрему…

Около полудня она проснулась от тихого шороха листвы за окном, привстала и позвала мать. Та не ответила.

Марианна вскочила и выглянула во двор. За занавеской билась о стекло желтая бабочка. Между деревьями сада двигалось что-то белое, колыхалось и развевалось.

– Мама! – вырвался из ее горла сдавленный вопль…

Глория вспомнила, что она врач, когда увидела лежащую на полу черно-белой гостиной Марианну. Антонида Витальевна тщетно пыталась привести дочь в чувство.

– Что с ней? – испуганно шептала она. – Спасите мою девочку…

– Без паники. У вас есть нашатырь? – спросил Лавров.

– Она в глубоком обмороке, – сообщила Глория, щупая пульс хозяйки дома. – Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Где у вас аптечка?

– «Скорую»… надо вызвать «скорую», – невнятно бормотала Антонида Витальевна, которая сама была близка к обмороку.

– Я врач, – представилась ей Глория. – С вашей дочерью ничего страшного не случилось. Через пару минут она очнется. Отчего ей стало дурно?

– Не знаю. Я развешивала белье, увидела, как ваша машина подъезжает к воротам. Подумала, опять следователь пожаловал. Открыла… Слышу, Мариша зовет меня так громко, отчаянно. У меня все оборвалось внутри. Прибегаю – она лежит на полу…

Лавров смотался в машину за нашатырем, намочил ватку и поднес к лицу Марианны. Та вздрогнула и приоткрыла глаза. Ее светлое домашнее платье с малиновыми вставками задралось, и мать стыдливо поправила украшенный рюшами подол.

– Ну вот… я же говорила, – с облегчением вздохнула Глория. – Все в порядке.

– Доченька! Доченька моя… – причитала Кравцова.

– Надо перенести ее на диван, – предложил Лавров.

Они с Глорией подняли женщину и уложили на то самое место, где несколько минут назад Марианна отдыхала. Она оказалась неожиданно легкой, несмотря на рост.

– Осторожно… осторожно… – кудахтала поникшая мать. – Что с ней, доктор?

– Это лучше спросить у вас.

– Откуда мне знать-то? Я уж плохое подумала… – Антонида Витальевна залилась слезами и склонилась над дочерью. – Тебе уже легче, Маришенька?

Марианна обвела взглядом присутствующих и попыталась приподняться. Она сразу узнала Лаврова.

– Вы? Ка… как вы сюда попали?

– Ваша мама любезно впустила нас.

– Маришенька, это доктора…

Антонида Витальевна ошибочно решила, что раз Глория врач, то и ее спутник тоже имеет отношение к медицине.

– Мама… ты жива? Слава Богу! Я ужасно испугалась, когда… когда…

– Что, доченька?

– Там… – Марианна сделала слабый жест в сторону окна. – В саду… я видела призрака… что-то белое…

– Вы ее не слушайте, – забеспокоилась Антонида Витальевна. – Ей почудилось. Она на солнце перегрелась. От того и сомлела.

Слова Марианны вызвали странную реакцию у гостей, которых второпях, ни о чем не спросив, впустила ее мать. Той было не до выяснения их личностей. Она обрадовалась, что хоть кто-то ей поможет привести в чувство дочку.