Евгения Михайлова - Совсем как живая

– Вася, – сказала она искренне и просто, – я поверила в твои чувства. В моем положении – они проблема. Нам пора руководствоваться разумом. Поэтому давай отпустим Ульяну в ее жизнь. Ты был столь честен, что произнес слово «искушение», так пусть его не будет, хорошо? Нам этого не надо. У нее есть любимый человек, когда она сочтет нужным, нас с ним познакомит… Я – мать, но и я не собираюсь вмешиваться в ее жизнь. И тебе не позволю, ты уж меня прости.

– Любимый человек? – растерянно переспросил Василий. – Это серьезно?

– Серьезнее, чем ты предполагаешь. Больше я ничего не могу сказать.

– Хорошо. – На самом деле ему стало не по себе. Что-то необычное или опасное почудилось ему в ее словах, интонациях. – Хорошо. Только разреши мне по-прежнему участвовать в ее делах… Материально. И не бойтесь вы меня. Я никогда не переступлю грань по отношению к ней. К кому угодно – только не к ней. Может быть, пройдет время, мы с тобой будем вместе, и она… назовет меня отцом.

Мария вздрогнула и посмотрела на него с изумлением. Что за человек! Он убрал отца Ульяны, как булыжник с дороги. И такие сентиментальные мечты. Или это сделал не он?

Стас и Никита третий день пили, спали, а просыпаясь, несли всякую ерунду… Об одном молчали: шеф все не звонит. Ни новых поручений, ни расчета за старые.

– Слушай, – наконец не выдержал Никита, – а ты че, сам позвонить ему не можешь? Какого черта? Что за дела? Мы ему не картошку с базара привезли.

– Если честно, я сам не знаю, что мы ему на этот раз привезли, – ответил более разумный Стас. – Но мы работали, как всегда, на разрыв. И получилось, что получилось. Вроде все, как он хотел. Хотя я толком не понял… Ребят наших уложили за каким-то хером.

– Вот! Еще и ребят уложили. Пересчет получается. Слушай, позвони, скажи ему: может, нам пойти куда-нибудь с этой информацией.

– Совсем кукукнулся? Тебе легче будет от того, что нас вместе с ним посадят?

– Так я предлагаю не сходить на самом деле, а ему так сказать. Сам ты кукукнулся!

Никита взял со стола свою финку, с которой не расставался, как дурень со ступой, и, как всегда, успокаивая нервы, стал бросать ее в кружки на стенах. Стас задумчиво смотрел на телефон, и вдруг он зазвонил.

– Але… Это кто, я не понял? А откуда у вас этот номер? А кто сказал? Это как? А… А че нам бояться? Сейчас подъедем.

Он посмотрел на Никиту озадаченно.

– Звонил какой-то кент. Вроде инфа есть, что кинул нас Костя. Говорит, что он договоры наши аннулировал, вроде по бумагам мы у него вообще не работали сроду.

– А нам что за разница, как по бумагам?

– Не знаю. Этот хмырь говорит, значит, кинул.

– Откуда он знает?

– Сказал, новый охранник там. Они ж переехали, всех поменяли. А он типа знал бандюг, которых уложили. Вы б посмотрели, говорит. Может, тогда с кого другого можно поиметь.

– И чего?

– А того. Стрелку назначил. Бумаги покажет. Сфоткал. Они, сказал, тоже денег стоят.

– Погнали. – На слове «денег» Никита встал.

…Константин Петров вдохновенно обустраивал новый офис. Корпорация переехала в небольшой особнячок в центре, и тут все было совсем на другом уровне. Константин уже несколько раз менял мебель в своем кабинете. Как-то не получалось схватить тот безупречно добротный стиль, каким отличался офис Осоцкого. Он рассматривал свой письменный стол с кнопками вызова секретарши, охраны, когда дверь кабинета вдруг распахнулась и на пороге появились Стас и Никита.

– Вам чего нужно? Вы как сюда вошли? Я что, вызывал вас?

– Так ты нас не вызывал, – заявил Стас, глядя на него подозрительно блестящими глазами, хотя в остальном казался абсолютно трезвым.

– В чем дело?

– Рассчитаться бы надо, хозяин. – Никита чистил ногти острием финки.

– Чего-чего? – издевательски переспросил Костя. – За что рассчитаться и с кем?

– За работу, – объяснил Стас. – За Леонтьева нехилый должок остался. Ты сказал, что как бабки упадут, так сразу… Потом бухгалтера заказал, велел с киллером расплатиться… Потом всех замочили, как ты хотел. Где наша доля?

– За работу! – Костя издал короткий, истеричный смешок. – Да за какую работу?.. Вы ж все просрали. Другие люди за вас работу сделали, ваших придурков уложили, они ни с чем не справились. Мента, которого я прислал для подстраховки, чуть не убили. А он как раз вашу работу и сделал. Сейчас еще и сесть может. За превышение. Я два лимона на это отдал! Вы мне до могилы теперь должны долги выплачивать, вы поняли, суки позорные!