Александра Кравченко - Муж во временное пользование

Нина присела у окна, вспоминая основные эпизоды последних месяцев. Она никогда не жаловалась на свою память, и сейчас прошедшие события проплывали перед ней четко, как на экране.

Но все перипетии внешней жизни и даже судебный процесс, на котором Нина выступала как свидетель обвинения, — все это казалось ей менее важным, чем то, что происходило внутри нее. В ней постепенно росла и развивалась новая жизнь, которую надо было беречь и отстаивать вопреки всем бурям житейского моря.

О беременности Нины окружающие начали догадываться довольно рано, потому что живот у нее округлился с первых месяцев и это не могло остаться незамеченным при ее хрупкой фигурке. Плод был крупным, врачи предсказывали двойню. Вначале Нина удивилась такому предположению, но потом вспомнила, что бабушка когда-то упоминала о своей тете, родившей близнецов. Она порассуждала о законах генетики, объясняющих, почему некоторые свойства передаются через три поколения. Что касается Ярослава, то он только обрадовался такой перспективе: «Но это же прекрасно: раз отмучаешься — и сразу двух детей родишь».

Беременность протекала хорошо, несмотря на волнения, и Нина все чаще замечала за собой, что становится какой-то благодушно-умиротворенной, словно блаженная странница, проповедующая всепрощение. Иногда ее даже тревожили такие изменения в собственной психике. Например, увидев на скамье подсудимых Хустовского и Ильчука, она не почувствовала ни ненависти, ни злобы. Вначале это показалось ей неестественным. Не потом она поняла, что такой, наверное, и должна быть беременная женщина, чтобы родить душевно здорового ребенка.

Вот и сейчас, сидя у окна, Нина вспомнила об Ираиде и не почувствовала к ней особой неприязни. Она даже постаралась понять и простить эту властную женщину, с детства привыкшую получать все желаемое и ни в чем не знать отказа.

Да, у Ираиды был любимый мужчина, была красивая и комфортная жизнь, были радужные планы на будущее, и она не задумывалась, как все это завоевано. Любое зло казалось ей добром, если могло принести ей пользу. Что же, большинство людей на каком-то этапе своей жизни могут поддаться злому началу. Важно, чтобы это было не навсегда, но тут у каждого свой путь. Можно постараться исправить зло, как это сделал Ярослав. Можно хотя бы покаяться, как Гаевой. А можно до конца идти по этой дороге, рассуждая с открытым цинизмом: «Пусть всем вокруг будет плохо, лишь бы мне от этого было хорошо». В душах таких людей темное начало празднует полную победу. Ираида так и умерла без раскаяния. А останься она жива — кто знает?..

Нина вздохнула, встала и прошлась по комнате. Из-за большого живота ходила переваливаясь. Врач три дня назад советовал ей лечь в роддом, но Нина все оттягивала время. Правда, на всякий случай собрала в сумку все необходимое, чтобы в любую минуту можно было ехать. Ярослав теперь звонил ей с работы чуть ли не каждый час и, наверное, ему было бы гораздо спокойней, если бы Нина находилась под присмотром врачей.

«Решено. Завтра с утра поеду», — сказала Нина своему отражению в зеркале.

Телефонный звонок показался ей слишком резким, она даже вздрогнула.

Решив, что это Ярослав хочет узнать о ее состоянии, она пропела в трубку «Алло-о!» и уже хотела добавить свой дежурный каламбур типа «схваток пока не хватает», — как вдруг на другом конце провода раздался голос, от которого Нина чуть не упала в обморок.

Это был знакомый голос — низкий, хрипловатый, с придыханием:

— Узнаешь меня, красотка? Небось, задрожала вся? Я ведь обещала, что до тебя доберусь. И до тебя, и до твоей подруги, так называемой Офелии… Думаешь, что обхитрила меня — и это пройдет тебе даром? Не надейся. Я жива и здорова. А вот твоему здоровью скоро придет конец.

Ираида повесила трубку, не дожидаясь ответа, да Нина пока и не могла ничего сказать, только ловила ртом воздух, задыхаясь от внезапного потрясения. Лоб ее покрылся холодным потом, перед глазами поплыли круги, сердце бешено заколотилось. Несколько секунд Нина приходила в себя, потом выпила стакан холодной воды и решила, что первым делом надо позвонить Ярославу.

В телефонной трубке не было зуммера. Нина нервно нажала на рычажок, потом еще раз, еще… Телефон не работал. Нина решила, что он заблокирован, и прилегла на диван, пережидая это неудобство. Прошло десять, пятнадцать минут, но телефон так и не включился. Скорее всего, предусмотрительная Ираида подумала и об этом. Чувствуя нарастающую тревогу, Нина заходила из угла в угол. Что же делать? Выйти из дому или, наоборот, затаиться в квартире? Опасным было и то и другое.